Только так можно удержать свою стрелковую ячейку, свой окоп, свой фронт. Только так можно выиграть войну!

Когда первая пуля ткнулась позади позиций в бетонную стену забора и спустя мгновение, в метре от нее, еще одна, разведчик понял, что хаотичная, с целью успокоить собственные расшалившиеся нервы, стрельба закончилась. Началась разведка боем.

Теперь они, нащупывая не видимое им пока укрытие, будут равномерно обстреливать площади. Будут провоцировать его на ответный выстрел. Примитивная, действующая только на сопливых новобранцев тактика. Его такой не взять.

Пуганые! От отдельных, просвистывающих мимо головы пулек в обморок не падаем.

Но осадная тактика длилась недолго. Видно, кому-то она не понравилась. Стрельба стихла и тут же, минуты не прошло, набрала обороты. Похоже, готовилась атака.

Разведчик, слегка высунувшись из укрытия, осмотрелся. Две группы по два человека, пригибаясь к земле, перебегали от укрытия к укрытию. Еще двое, не жалея патронов, поливали местность в направлении их наступления. На этот раз бандиты действовали довольно умело. Поди, в армии научились. Вспомнили с перепугу преподанные им на срочной службе науки.

Теперь молчать было бессмысленно. Помолчишь так пяток-другой минут, позволишь им дойти до забора и уже навек замолкнешь. С пулей в сердце.

Разведчик передернул затвор «Дегтярева» и, выцелив идущего дальше всех, нажал на курок, отсекая короткую очередь. Пулемет вздрогнул, выплюнув три патрона. Бандит упал. Остальные ответили истерически длинными очередями.

Первая жертва далась легко. Другие такого подарка уже не преподнесут. Другие будут бояться. Враг выказал свой характер и свое логово. Теперь можно было не стесняться. Разведчик передвинул пулемет и тремя короткими очередями пробил колеса у застрявшей в воротах машины. Для лучшего сцепления с грунтом.

И еще одним выстрелом — бензобак. На всякий случай. На случай, если кто-то захочет прорваться через ворота. Машина загорелась черным чадящим пламенем.

Потом дал длинную очередь в сторону наступавших и переполз на другую позицию.

Контрольное время давно минуло. А подмоги все не было. Подмога запаздывала.

Пока силы наступающего противника молотили грунт вблизи первого укрытия, разведчик выцеливал их из другого. Выцеливал с помощью винтовки. Старого образца. Он любил эту безотказную, хотя и неуклюжую винтовку. Она позволяла попадать туда, куда хотелось. И попадать издалека. «ППШ» — лупил по площадям. Наудачу. Вдруг из десятка выпущенных пуль одна попадет в цель. Он был годен только для ближнего боя. Где важно в единицу времени выпустить как можно больше зарядов.

Бандиты все более увлекались стрельбой. Все чаще высовывались из укрытий. То одна, то другая макушка показывалась из-за камней и кочек. Но быстро скрывалась назад. Разведчик не спешил. Он хотел бить наверняка. Пустой выстрел только напугал бы наступавших, загнал бы их обратно за препятствия. Вытащить их оттуда повторно было бы затруднительно.

Может, тот, что слева?

Нет, слишком быстро заныривает обратно.

Справа?

Очень неудобно лежит.

Центральный?

Пожалуй, он. Самый беспокойный. Самый невнимательный. А может быть, самый отчаянный. Отчаянные всегда первыми попадают на мушку. Снова приподнялся. Завис на секунду. Опустился. Опять поднялся. Закрутил во все стороны головой, разыскивая соседей. Кажется, даже что-то закричал.

Командует? То есть он командир? Пусть даже неформальный. Тогда все как надо. В командира первый выстрел. Старый закон войны. Командир идет за трех рядовых бойцов. Смерть командира дезорганизует вверенное ему подразделение.

Тогда только он. Центральный. Разведчик перевел планку прицела на двести метров, тщательно прицелился в кочку, за которой скрывалась облюбованная голова, и задержал дыхание. Когда голова поднялась над поверхностью земли, оставалось только нажать на курок. Выстрел!

И голова вначале сильно дернулась назад, а потом безвольно ткнулась в землю.

На мгновение стрельба прекратилась. Единственный винтовочный выстрел перекрыл стрекотню автоматов. Перекрыл результативностью.

Не тратя ни мгновения, разведчик переполз на третью, пока еще не раскрытую позицию. С нее он стрелял наугад. Для пущей острастки. Попасть в спрятавшегося в укрытии противника из малознакомого, не пристрелянного автомата с такого расстояния можно было только сдуру.

За десять минут боя он положил двух противников. Отличный, учитывая его возраст, результат. Сможет ли он подстрелить других, было сомнительно. Если вообще возможно. Только разве при их наглом, в полный рост наступлении.

Или уже возле самых позиций, где они неизбежно достанут и его.

Первые мгновения боя, когда противники еще не знают друг друга, не знают, кто на что способен, он использовал на сто процентов. Теперь его тактика, его возможности им известны. Теперь их голыми руками не возьмешь. Убив двух врагов, он научил остальных методам борьбы против себя. Тем уменьшив свои шансы на спасение. Он обучил тех, кто хотел его убить. Такова диалектика боя. Тот, кто побеждает, исподволь, своей победой, готовит себе поражение.

Еще пять, еще десять минут — и поражение и его смерть станут неизбежны. Единственное, что он может, что постарается сделать, это прихватить с собой на тот свет еще хотя бы одного врага.

Спасти бой, спасти его может только помощь со стороны. Но если ее до сих пор нет, значит, ее скорее всего и не будет. Значит, придется биться и умирать в одиночку.

До истечения назначенного времени оставалось лишь несколько секунд. Эти последние секунды были самыми трудными. Потому что возле ворот завязался бой. Самый настоящий, с автоматными и пулеметными очередями. Ветераны не были новичками и умели отличать на слух «ППШ» и «Дегтярева».

Что-то у их товарищей не связалось. Вместо того, чтобы прорываться к гаражам, они поставили машину поперек ворот, заткнув единственный выезд из лагеря, как бутылку пробкой. Не выбив ее, из «бутылки» выбраться было невозможно.

О том, что заставило их поступить таким образом, догадаться было невозможно. Можно было только принять изменившуюся обстановку как данность. И уже исходя из нее намечать дальнейший план действий.

Но какие бы изменения ни претерпели дальнейшие действия, начинать было надо все с того же часового на крыше. Он единственным своим автоматом мог свести на нет любой самый хитроумный план. Его позиция была идеальна во всех отношениях.

Секундная стрелка добежала до нужной цифры. Время!

Пространство перед зданием пустынно. Все отвлечены боем. Есть шанс проскочить. По крайней мере очень хочется надеяться.

Борис сложил ладони лодочкой перед лицом и, напрягая голосовые связки, промяукал котом. Очень натурально промяукал. Так, что если бы здесь поблизости находился настоящий кот, он непременно откликнулся бы.