мне в нос тут же ударил сильный аромат духов. Но приятный, не поспоришь.

— Можно? — я бросил взгляд на женщину за рулем и окаменел.

Это была точная копия Юли. Только совершеннолетняя. С пышными формами, все той же родинкой над губой и кудрявыми черными волосами. Ее пальто сдерживалось только поясом и поэтому я мог лицезреть глубокое декольте.

— Садись, Константин, — сказала она и убавила радио.

Едва я успел захлопнуть за собой дверь, как машина тронулась.

— Эм… — опешил я. — Мы куда-то едем?

— Пристегнись, — ответила она и свернула направо.

Я повиновался, но затем снова бросил взгляд на Алису Барт.

— Едем делать тебе твои новые документы, — наконец ответила она, не выдержав моего напора.

— Мои новые документы? — я хотел услышать все подробности прямо сейчас.

— Ну, конечно, — она посмотрела в зеркало заднего вида, перестроилась и взглянула на меня. — Или ты думал, что попадешь на бал для аристократов со своим добром?

От волнения я поерзал в кресле. У меня в голове появилась тысяча и одна мысль о том, какие возможности передо мной откроются, если у меня появятся новые документы. А если паспорт и новое имя? Это же просто мечта любого бастарда!

Однако торопиться рано. Может быть все ограничится свидетельством о рождении и занесением в государственную базу данных. Можно проявить нетерпение и узнать подробности у Барт прямо сейчас? Хотя, кажется, что Алиса не в самом лучшем расположении духа. Она явно не горит желанием поддерживать беседу с десятилетним пареньком. Да, у таких совсем другие мысли на уме.

Но если среди этих документов все же будет паспорт… Это же решает вообще множество моих вопросов! Как минимум, по документам отныне мне будет четырнадцать лет, а не десять. В новой школе и в новом городе я могу зажить так, как я хочу и вообще больше не вспоминать ни про Кипятка, ни про его отца. Ну и что, что я буду выглядеть гораздо моложе остальных? Я не раз видел девятиклассников, которые больше походили на тех, кто должен учиться во вторую смену.

С мыслями о своей будущей жизни я не заметил, как мы оказались на территории гаражей. Кирпичные одноэтажные строения на окраине города. Мы подъехали к одному из них, под номером семьсот двадцать три.

— Жди здесь, — сказала мне мать Барт, а затем вышла из машины и постучала в массивную железную дверь.

Я видел, как открылось небольшое окошко, из которого тут же вырвался свет, перемешанный с табачным дымом. Алиса наклонилась, чтобы показать свое лицо и махнула тому, кто был с той стороны рукой.

— Пойдем, — Барт открыла дверь и пригласила меня на выход.

Уже через несколько минут мы стояли посреди какой-то типографии. В плохо освещённом помещении повсюду валялись стопки книг, газет, журналов и других предметов, напечатанных на местных станках. По центру стоял стол, за которым сидели три амбала. Они курили сигары и резались в дурака на деньги. Три или даже четыре гаража были объединены между собой в один и за счет этого получалось довольно просторное помещение.

Дверь, которая вела в отгороженную коморку, со скрипом отворилась и вместе с сигаретным дымом оттуда вырвался голос:

— Заходите!

Мы прошли внутрь. Мужичек с сигаретой во рту и взъерошенными седыми волосами что-то печатал на клавиатуре, уставившись в крохотный монитор. Вот он. Один из первых компьютеров. Ладно хоть не компаньон.

— Деньги принесли? — спросил мужик, а пепел упал с его сигареты прямо на клавиатуру.

Тот не потрудился даже смахнуть его.

— Костя? — обратилась ко мне Алиса.

— Момент.

Я размотал пакет и выложил на стол пятьдесят тысяч рублей. Внутри оставалась еще доля Барт. Но я повременил.

Мужик переложил пачки купюр с места на место, по-быстрому прикинув, что денег достаточно. Затем он открыл верхний ящик своего стола и смахнул весь свой заработок туда.

— Хорошо, — сказал он. — Садись в тот угол. Сейчас я сделаю пару снимков.

Он включил освещение и подождал, пока я усядусь на стул, который стоял на белом фоне.

— Раз, два, три! — вспышка старого фотоаппарата зафиксировала мое лицо. — Подождите за дверью. Сейчас я все приготовлю.

Сейчас все приготовлю? Значит это все-таки не паспорт… Невозможно просто так вклеить фотографию в уже подготовленный бланк и надеяться на то, что подделку не разоблачат. Или возможно?

Мы вышли в обитель азарта, где один из амбалов проигрывал очередные пятьдесят рублей и ругался на свою удачу. Вернее, на ее отсутствие.

— Ни одного козыря за всю игру! — вопил он. — Я мамой клянусь, пацаны, вы сами видели! Не идет карта сегодня!

Чтобы хоть как-то скоротать время, я открыл KiпегСюрприз, который предназначался дочери моей спутницы и поймал там довольно редкого пингвинчика.

А может собрать коллекцию? Почему бы и нет?

Через пятнадцать минут седовласый, наконец, вышел из своего закутка и протянул мне…

— Билет школьника? — я не смог сдержать своего удивления и разочарования одновременно. — И все?

Я гладил пальцами необычную глянцевую корочку. Черную и шитую золотыми нитками. Внутри были все печати, моя фотография, липовый герб и срок годности.

— Твоя фамилия будет в списках на бал одаренных, — мужик с трудом оторвал фильтр сигареты, прилипший к его нижней губе. — Ты хотел попасть в Кремль? Ты в него попадешь.

— Поздравляю, Константин! — улыбнулась мне Алиса Барт. — Теперь ты даже по документам аристократ. А не только по виду, — она подмигнула мне. — Спасибо, Иннокентий. Ты меня здорово выручил.

— Вы же мне заплатили, — пожал плечами мужик. — Когда с дочерью придешь?

— Завтра заедем. Ну все, пойдем, Костя.

Но я не сдвинулся с места, все еще задумчиво разглядывая свой новый школьный билет.

— Послушайте, — я поднял голову и остановил мужичка, который уже намеревался скрыться за дверью своего подпольного производства. — А если мне нужно сделать паспорт аристократа? Вы можете с этим помочь?

Иннокентий с Алисой переглянулись и улыбнулись друг другу.

— Ты боевиков пересмотрел, малыш, — сказал седовласый. — Ступай и учи, как отвешивать этот самый…па! Чтобы не опозориться среди знати на Новый Год. А то по повадкам они могут тебя быстро вычислить и отправить обратно.

— Сто тысяч? Сто пятьдесят? — я пристально посмотрел на мужичка. — Сколько стоит паспорт аристократа? Вот тут десять тысяч. Это залог. Могу принести еще сколько скажете.

Я раскрыл пакет и протянул пачку банкнот.

Улыбка сошла с лица Иннокентия. Он поднял глаза и посмотрел на мать Барт.

— Что это за пацан? — спросил он.

Алиса Барт пожала плечами.

— Друг моей дочери.

— Я тот, кто смог сам оплатить свой новый школьный билет, — сказал я и потряс корочкой, а затем убрал ее