— Сейчас, — ответил он и отвернулся.

Я слышал, как Баконский оторвал кусок от своего листа, затем увидел, что он что-то пишет на нем. В конце концов брюнет повернулся ко мне и протянул свое послание.

Я раскрыл листок и пробежал по нему глазами:

«Хочу, чтобы ты помог мне подружиться с Клаус».

Подружиться с Клаус? Ха! Как же это смешно звучит. А парень-то, похоже, неровно дышит к моей соседке по парте. Да я и сам бы приударил за рыжей бестией, если бы мы были хотя бы лет на пять старше. Но у меня каких-то великих планов на нее нет. С учетом наличия единственной и любимой. Да и Альфред не самый плохой парень. По крайней мере, в истинном мире из него вышел отличный хирург. Помогу ему что ли. Никто даже и не узнает, что я замешан.

Я зачеркнул его писанину своей ручкой и написал фразу, которая означала мое согласие. Затем я передал наше маленькое письмо вместе со своим листом.

Дело в шляпе. Было не так уж и сложно.

— Где твой листок? — спросила у меня Клаус, когда дорисовала последние штрихи на своем символе.

— Отдал Баконскому, — ответил я. — Парень согласился мне помочь.

— Баконский? Тебе? Просто так?

— Не просто, — я ухмыльнулся самому себе, потому что у меня в голове уже зрел план, как их подружить. — За один мужской уговор.

— Пф, — фыркнула Клаус, снова достала свое зеркальце и принялась поправлять макияж. — Мужской уговор. Если ты пообещал ему слишком много, то лучше откажись.

— И что потом? Получать два?

— Давай я отдам тебе свой символ, — сказала она и протянула мне свой листок.

— Ты… — я на несколько секунд потерял дар речи. — Зачем тебе… То есть, а ты как?

— Слушай. У меня всего несколько четверок за четверть. Эта двойка почти никак не повлияет на мой средний бал. Одной больше, одной меньше.

Черт… Это очень смелый поступок для девочки в ее возрасте. Отдать мне свою контрольную работу, а потом испытать позор от того, что прилежная ученица не смогла нарисовать какой-то символ. После такого отношения я даже чувствую себя несколько отвратительно из-за того, что соглашаюсь на сделку с Баконским. Но в конце концов, я же пообещал просто подружить их и ничего больше. И не могу я смотреть, как она получает неуд из-за того, что я не успел, а потом не потрудился выучить все.

— Нет, Жанна, — я отодвинул листок от себя. — Я уже договорился. Да и не могу так с тобой поступить.

Клаус забрала лист.

— Ну, как знаешь, Ракицкий. Я тебе предлагала.

Хорошая девчонка. Но что-то нас в прошлой жизни развело.

— Итак, время вышло! — возвестил Сергей Леонович и показал на мою соседку по парте. — Жанна. Я слышу, что ты уже справилась и вовсю болтаешь. Выходи. Будешь первой.

Жаара. Символ с переплетающимся трехмерным кубом и треугольником. При наделении силой образовывает в воздухе управляемый огненный шар. Клаус удалось нарисовать правильный символ, и мы все лицезрели магию, пока она не утопила файербол в трехлитровой банке.

Каждый из учеников по очереди выходил к доске и демонстрировал выполнение своей контрольной работы. Получалось не у всех. Но очень немногих ждал провал. Кипяток, как и полагается «отличнику» без проблем наложил на свое тело щит. Очень скоро настала моя очередь.

Агрламея. Вот она. Сплошные круги, наложенные друг на друга. И как можно выучить такое за один вечер? За два месяца — еще поверю. Знак позволяет сделаться невидимым. Из-за маленького количества сил я исчезну всего на несколько секунд. Если, конечно, Альфред правильно нарисовал его.

Я зачерпнул Силу из разрыва, который нам всем открывал учитель и уже собирался приложить руку к символу, как в дверь постучали. Через секунду я увидел директора школы в дверном проеме.

— Прошу прощения, Сергей Леонович, — сказал он, не убирая рук с набалдашника своей трости. — Мне нужен Константин Ракицкий.

— Я? — удивленно пролепетал я.

— Да, Костя. Забери все свои вещи и пойдем.

Я в недоумении осмотрелся. Учитель по Знакам кивнул мне.

Глава 23

Осенний призыв

Часы в кабинете директора тикали громко и раздражали слух. Не помню, чтобы я вообще хоть однажды бывал здесь прежде, в истинном мире. Но сейчас зачастил. Нехорошая тенденция для ученика, если он, конечно, не выходит отсюда с грамотами и благодарностями.

— Я уже позвонил твоей матери, — сказал Глеб Ростиславович и посмотрел на надоедливые часы. — Она должна прийти с минуты на минуту.

— Моей матери? — опешил я. — Зачем?

Стук в дверь перебил мой голос.

— Можно? — мать заглянула в кабинет.

Директор кивнул. Она зашла, стряхивая с плеч и старой норковой шапки мокрый снег.

— Здравствуйте, Глеб Ростиславович! Ну и погодка сегодня… — улыбнулась она и села на соседний стул. — Что опять натворил мой оболтус?

Но директор не отвечал. Он стучал пальцами по столу и изучал нас взглядом.

— Костя? Ты ничего не хочешь мне сказать? — она посмотрела на меня с некоторой тревогой. По лицу усатого мужичка было видно, что он находится в тяжелых раздумьях, поэтому мать сперва решила обратиться ко мне.

— Я не знаю, ма… — помотал головой я. — Последние две недели я вообще стараюсь лишний раз не высовываться.

— Не высовываться? В каком смысле?

— Дело вот в чем, — наконец вдохнул полной грудью директор и выпрямился в своем кресле. — Анна Николаевна, вы хорошо знаете семью Парфёновых?

— Парфеновых? А кто ж их не знает? — она переводила свой взгляд то на меня, то на директора. — А при чем здесь…

— Так вышло, что у вашего сына, Анна Николаевна, некоторые разногласия с Егором. Сыном Александра Николаевича.

— Это же дети, Глеб Ростиславович. Всякое бывает.

— Бывает-то всякое. Только вот один из самых могущественных кланов в городе сейчас точит зуб на вашего сына. И так получилось, что сильно давит на меня.

— Давит на вас? — в недоумении переспросила она. — Что им нужно?

— Сперва они настаивали, чтобы я исключил Костю из школы.

История не новая. Но разве они могут это сделать? Есть же, наверняка, какие-то законы, которые связывают им руки. Если бы они хотели добиться моего исключения, то давно бы сделали это.

— Но я же веду себя тише воды и ниже травы, директор? — встрял в разговор я.

Глеб Ростиславович вздохнул.

— Я вижу. Да и преуспевать по всем предметам ты начал, — он размял свои виски. — Давление я бы выдержал. Только вот они не останавливаются. И не остановятся. Поверь мне.

Я посмотрел на мать и спросил