— Кто их разберёт? Может быть. Но я никого не помню, люди долго не выдерживают жизни с тильзитами.

— Значит, я умру?

— Все мы умрём. Но тебя будут кормить, тебя не убьют. Может быть, ты станешь членом племени. Может быть, нет... Но твои дети будут тильзитами.

— Что это значит? — Наташа боролась с желанием ударить его пяткой в висок и, если бы не боль в промежности, наверняка не удержалась бы.

— Они никогда не поймут тебя, твоего языка. Они не будут людьми. Смотри, вашего приятеля привязали к кольцу, сейчас будет потеха.

Старики, пыхтя, стали поворачиваться, чтобы лучше видеть представление. Свою работу они отложили в сторону, и Наташа увидела полусобранные арбалеты. Насколько она успела понять, один из бомжей вручную напильником вытачивал детали из обрезка трубы. Потом она подняла глаза и обомлела.

Сергея привязали к вделанному в стену железному кольцу. Патрульный всё так же безучастно смотрел на свои руки, не говорил ни слова и не предпринимал попыток освободиться. Один из тильзитов, на таком расстоянии в свете одинокого костра Наташа не могла его рассмотреть, ножом срезал с него одежду. Подбежавшая женщина быстро и ловко подобрала обрывки комбинезона, футболку...

— Что происходит? — Данилова затрясла Тощего. — Что они с ним сделают?

— Тильзиты любят повеселиться, — брюзгливо ответил он. — И ты бы лучше не лезла, не мешала! Это действительно бывает забавно, когда попривыкнешь. Каждый умирает по-своему, нет двух одинаковых смертей...

Ноги Сергея тоже привязали к чему-то, теперь он был почти обездвижен. Мужчины-тильзиты образовали полукруг, рассевшись на земле; женщины и дети держались тут же, но на некотором отдалении. Их было много, наверное, несколько сотен... Возле Мартиросяна остались лишь трое, и Наташе показалось, что она узнала Ушастика.

— Фак! — В тишине её голос прозвучал на весь подземный зал, но никто не обернулся.

Наташа пробежала несколько шагов к патрульному, но тут же вернулась к костру, завозилась среди полусобранных арбалетов, разбрасывая в стороны детали.

— Как с ними управляться, крыса? — Она пнула Тощего ногой. — Вставай же, они сейчас убьют его!

— Хочешь сама его убить? — Бомж не шевельнулся. — Тогда и про меня не забудь... Но начни с этого. — Он ткнул пальцем в Омара. — Так справедливее.

Патрульный замычал. Казалось, он не понимает, что происходит, забыл, где находится и кем является, но почувствовал беду, словно животное на бойне. Так и не справившись с незнакомым оружием, Данилова схватила длинный тонкий металлический стержень, похожий на шомпол, и побежала к Мартиросяну.

Тильзиты ухали. Трое, синхронно орудуя разнокалиберными ножами, разрез́али патрульному кожу, поддевали её и сдирали, оставляя повисать короткие лоскутки. Никакого плана в их действиях не просматривалось, но Сергей мычал всё громче. Постаравшись забыть о своей собственной боли, Наташа набрала скорость, чтобы перескочить через сидящих полукругом дикарей.

Они не обернулись, но безошибочно вовремя вскинули руки. Данилова покатилась кубарем прямо к ногам Кривоноса, которого сразу узнала. Тильзит мгновенно схватил её за короткие волосы и дважды чиркнул ножом, потом отшвырнул, Шомпол не достал до его живота долей сантиметра, но это было всё равно что вовсе не ударить. Чувствуя, как по щеке струится тёплая кровь, Наташа вскочила и получила удар босой ногой от Ушастика. У него оказалась твёрдая как камень подошва, сплошь из мозолей, и обломанные жёлтые когти на пальцах.

Данилову подхватили сидевшие тильзиты, ловко вырвали немудрёное оружие. Награждаемая со всех сторон средней силы ударами, она вывалилась из полукруга обратно, под ноги кучке женщин. Судорожно дыша, Наташа ждала продолжения, но тильзиток она совершенно не интересовала. Они тоже ухали, но тихонько, почти неслышно, будто между собой.

Мычание патрульного сменилось рёвом, который в конце каждого выдоха превращался в хриплый визг. Когда Данилова посмотрела в его сторону, Ушастик как раз швырнул в сторону что-то маленькое, рассыпающее алые брызги. Ухо, нос? Сразу несколько рук поднялись, и одному из зрителей повезло, Наташа даже услышала, как захрустела добыча у него в зубах.

Она вернулась к костру за головней. Тощий что-то крикнул ей, Наташа не разобрала.

На этот раз ей снова не дали дойти до истязаемого, какой-то тильзит поднялся навстречу, жилистый, как все, но необычно высокий, длиннорукий. Он ухватился за потухший, но всё ещё красный уголь, не спеша потянул на себя. Наташа видела, как сворачиваются, потрескивая, волоски на тыльной стороне его широкой ладони, на толстых пальцах. Тильзит негромко ухал, будто гипнотизируя её, а потом вдруг ударил один раз.

В середине тела словно что-то взорвалось. Наташа на какое-то время потеряла сознание, а потом долго, мучительно долго не могла успокоить рвоту. Слишком долго, чтобы застать Сергея живым. Наконец она обнаружила себя свернувшейся в клубок у костра, и как раз в это время настала очередь Омара. Этого просто зарезали, быстро и ловко, без уханья и представлений. Встретившись беспомощным взглядом с его умирающими глазами, Данилова подумала, что ей тоже хочется умереть, только бы не видеть этого. Зарыться в землю!..

— Она сегодня ничего есть не будет, не говоря уж об этом куске, — услышала Наташа голос Тощего.

— Всё равно предложи, — потребовал другой старик. — Так у нас не заведено, чтобы человеку у костра еды не предложить.

— Слышь...

Наташу ткнули в бок, она подняла голову; сильно пахло кровью. Поодаль от костра лежала человеческая ступня.

— Слышь... — снова тронул её за плечо Тощий. — Да нет, братья бомжи, бесполезно это. Пусть спит.

Спать! С куда большим удовольствием Наташа предпочла бы проснуться и уж больше не заснула бы ни за что. Но таких кошмарных снов не бывает... Значит, лучше всего уснуть. Она вытянулась на земле, обхватила голову руками, чтобы случайно не открыть глаз. Под пальцами оказалась клипса «индивидуалки». Последнее, что осталось от капитана полиции.

Сны... Живец проснулся от жажды, через окно били жаркие солнечные лучи. Хорошее выдалось лето... Он прошёл на кухню, безошибочно отыскал стакан и бутылку минеральной воды в холодильнике. Это память Даниловой, будто своей мало.

— Напрасно ты думаешь, что не бывает таких кошмарных снов, Наташа, — пробурчал Дмитрий. — Бывают. А быть в твоей шкуре очень непросто, уж очень ты всё... близко к сердцу принимаешь.

Он отыскал сыр, хлеб, разогрел готовый суп. Далеко за полдень, а сон ещё не закончился. Сколько же ещё придется узнать, чтобы понять, в чём дело? Хуже всего, что Живец начал сомневаться в пользе этих видений. Ему надо было как-то восстановить свой статус, договориться с Милошем или убить его. Но Данилова, похоже, совершенно ничего не знала ни о мэре, ни о СПР.

После завтрака Дмитрий закурил, игнорируя фильтратор, и кухня наполнилась дымом. Вспомнилась записка Артёма. Не смог жить, потому что испугался клонов... Что за чушь?! Он с сигаретой прошёл в гостиную, к компьютеру, который, учуяв поблизости бодрствующего человека, уже тихонько позванивал.