— Вчера ты лежал тут полуживой, — прошипел Ксавьер, — а сегодня тебя снова тянет на приключения? Ты можешь хотя бы немного подумать о своем здоровье?

— Я о нем думаю. Приступ уже прошел, ничего страшного со мной не случится, если не буду трогать кошек, почему ты, черт побери, так психуешь?!

Ксавьер зажмурился и медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Был бы тут твой врач, ты бы лежал и не шевелился. Но его тут нет, и его роль возьму на себя я. Поэтому раздевайся и марш в постель.

Амадео сжал челюсти так сильно, что на скулах заиграли желваки. Он швырнул пальто на стул и подошел вплотную к Ксавьеру.

— Захотел побыть моей нянькой? Ты прекрасно с этим справишься и дома. А теперь дай мне пройти, я не хочу тут больше оставаться.

— Я не собираюсь быть твоей нянькой! — рявкнул Ксавьер. — Но и вести себя так безрассудно не позволю! Снова хочешь в обморок? Что ж, давай, у входа в больницу как раз собралась толпа журналистов. Ты так красиво потерял сознание вчера, что все они жаждут узнать, что с тобой такое! Вдруг им повезет, и ты снова упадешь прямо перед камерами!

— Ты же знаешь, что не упаду, — вздохнул Амадео. — Ксавьер, успокойся. Ты же видишь, что со мной все хорошо.

— Да, с тобой все хорошо. Но разве ты хочешь, чтобы все узнали, что с тобой случилось? Чилли уже подкинула им «утку», что это переутомление, но если ты так быстро выпишешься, никто этому не поверит. Какой-нибудь пронырливый журналист додумается расспросить Бьянку, и та не преминет рассказать о том, что у тебя просто убийственная аллергия на кошек! Как считаешь, насколько ценна эта информация для тех, кто желает тебе отправиться отсюда прямиком в морг?

Амадео поднял лицо к потолку и закрыл глаза.

— Боже, ты преувеличиваешь. Прекрати паниковать, пожалуйста, я совершенно тебя не узнаю!

Ксавьер глубоко вдохнул и сосчитал про себя до десяти. Он ошибался, полагая, что успокоится, едва окажется рядом с принцем. Нет, все стало только хуже.

— Ладно. Одна ночь. Ты останешься тут еще на одну ночь, а потом катись на все четыре стороны.

Амадео молча смотрел на него, затем вдруг улыбнулся.

— Раньше ты не шел на компромиссы.

— Раньше меня не держал в тисках безумный торговец органами.

— Брось, дело не в этом. — Амадео убрал пальто в шкаф и стянул пиджак. — Ты правда изменился.

— Еще одно слово на эту тему, принц, и я изменюсь обратно. — Ксавьер хмуро смотрел в окно. — Не надо было оставлять тебя с ней наедине. Если бы не чертов Себастьян…

Амадео сел на кровать. Удивленным он не выглядел. Отнюдь.

— Себастьян был там?

— Да. Ты его не приглашал, и я решил выяснить, что ему понадобилось.

Губы Амадео искривились в усмешке.

— Я догадывался, что эти двое работают вместе.

Ксавьер сощурился — принц озвучил его недавние мысли.

— С чего ты это взял?

— Ясно как день. Бьянка слишком осмелела, после взрыва машины она вела себя аккуратно, пыталась пролезть мне под кожу иными путями, но вредить опасалась. И тут подбрасывает мне кошачий волос в бокал. Стала бы она так поступать, зная, что никто не защитит ее, если все вскроется?

— Я думал о том же. Правда, до твоей проницательности мне далеко. Я попросту застал Себастьяна в гостях у Бьянки. Отдаю ему должное — он помешал мне убить эту сумасшедшую ведьму.

Амадео в удивлении поднял брови.

— Мне стоит сказать ему «спасибо», что избавил тебя от тюрьмы. Любопытно, какую сделку они заключили? Что пообещала ему Бьянка в обмен на «Гандикап»?

Принц задумчиво смотрел в окно, за которым падал снег, и Ксавьер увидел то, чего больше всего боялся. Глаза принца снова начала заливать пустота, та самая, с которой он мучил Флавио, с которой едва не отстрелил Ксавьеру ухо.

И с которой все чаще и чаще смотрел на Себастьяна, когда тот появлялся в поле зрения.

Ксавьер взял его за плечи и сильно встряхнул. Голова принца мотнулась в сторону, волосы взметнулись, он потрясенно уставился на друга. Ксавьер с облегчением увидел, что пустота исчезла.

— Не смей думать о мести, — строго сказал он, надеясь, что голос не задрожит. — Бьянка этого уж точно не стоит.

— С чего ты взял, что я хочу ей отомстить? — недоуменно спросил Амадео. — Я думал о том, как вытащить ее из всего этого живой. Даниэль не простит мне, если с его сестрой что-то случится, пусть она та еще стерва.

Ксавьер закрыл глаза, чувствуя непомерное облегчение. Два месяца принц, как одержимый, гонялся за Себастьяном, не замечая ничего на своем пути, не выбирая средств и методов. У Ксавьера волосы вставали дыбом от отчетов, которые Киан присылал ему еженедельно: принц поссорился с бывшим копом в Старом квартале и едва не получил пулю в затылок; принц спутался с шайкой налетчиков; принц обратился к «Руке Бога», которая расправлялась с похитителями на свой лад… Но сейчас он выглядел нормальным.

Еще пару лет назад Ксавьера раздражала чрезмерная мягкость Амадео по отношению к тем, кто к нему пощады бы не проявил, но сейчас он все отдал бы, чтобы вернуть того нежного принца.

— Мсье Амадео!

Даниэль, хлюпая носом, вошел в палату. Похоже, он снова подслушивал у дверей, и Ксавьер сделал себе мысленную пометку избавить парня от этой дурной привычки.

— Вы… вы правда хотите пощадить Бьянку после того, что она… с вами… Вы же могли умереть!

— Но не умер же. — Амадео улыбнулся. — Между прочим, благодаря тебе.

— Благодаря Бартоло! — выпалил Даниэль, бесцеремонно плюхаясь на больничную койку. — Он меня предупредил, что у Бьянки совсем кукушечка в лес улетела, так и сказал, да… Но я все равно не успел…

— Если бы не успел, меня бы здесь сейчас не было, Даниэль. Ведь это ты предупредил Чилли.

— Но я же…

Ксавьер закатил глаза.

— Ох, оставлю вас вдвоем. Сил нет слушать ваше воркование.

— Ревнуешь? — подколол его Амадео и рассмеялся в ответ на зверскую физиономию. Когда за Ксавьером закрылась дверь, он положил ладонь на плечо Даниэля. — Не волнуйся, если Бьянка не переступит черту, я ее не трону.

— А что за черта? — Даниэль вытер нос бумажной салфеткой. — Она же едва вас не убила, причем дважды! Как вы можете быть так спокойны?

— На меня покушались множество раз. Если бы я избавлялся от всех, кто осмеливался на подобное, хватило бы на небольшое кладбище.

Даниэль поежился.

— Но если она тронет кого-то из моей семьи, — продолжил Амадео, —