– Я поезд жду, скоро отправление?

Может, заступится? Но бугай заступил вперед:

– До поезда еще далеко. А чего скучать в такое прекрасное утро?

Катя попятилась: вот же не повезло! И никого, как нарочно. Что ж за город такой дурацкий? Бугай схватил ее:

– Пошли с нами, красавица, не пожалеешь.

Катя завизжала, но ей заткнули рот. Девушка вертела головой, стараясь избавиться от чужой вонючей ладони, но ее схватили и потащили куда-то за здания. Она брыкалась всем телом, ничего не выходило. Катя исхитрилась и укусила здоровяка за ладонь со всей силы.

– Ах ты, дрянь! – разозлился тот.

Он тряхнул ее, будто куклу, и со всей силы вмазал кулаком по лицу. Катин крик оборвался. Она почувствовала острую боль в челюсти, затем кулак прилетел в нос. От последнего удара она отлетела и ударилась головой о стену дома.

Последнее, что она услышала, было: «Кажется, ты перестарался, Тюха».

Что это было?! Катя стояла, не в силах пошевелиться. Она умерла?! Или? Катя вдохнула, и это действие отозвалось колющей болью в легких, точно они раскрылись, как у новорожденного. Рядом на корточках сидел Игорь. Дядя Дима смотрел в одну точку, обернувшись в соляной столб. Всех задело. Игорь зашевелился, поднялся и подошел к ней.

– Ты как? – спросил он.

Катя хотела ответить, но изо рта вырвался всхлип. Игорь неловко прижал ее к себе.

– Все хорошо, – он осторожно похлопал ее по спине.

Рядом откашлялся дядя Дима. Он держался за поясницу.

– Как на самом деле, – хрипло произнес он.

Снял бурдюк и жадно отпил из горла. Игорь последовал его примеру, предложив Кате:

– Будешь?

Та с благодарностью приникла к воде. Досталось неслабо. Катя не видела, что произошло с попутчиками, но понятно, что тоже ничего хорошего. И незаданный вопрос повис в воздухе.

– Наверное, это вероятность событий, если бы мы не попали на темную дорогу, – предположил дядя Дима.

– Или страшилка для тех, кто сошел с пути, – добавил Игорь. – Наказание.

Но Катя сомневалась:

– Мы ведь живые, точно?

Игорь щелкнул ее по носу, но Катя не улыбнулась в ответ, не охнула притворно, а серьезно посмотрела на него. Игорь сжал ее руку и сказал:

– Мы не умерли.

– Правда? Может, мы на том свете?

Игорь притянул Катю к себе и поцеловал в макушку. Она обхватила его руками, и они долго стояли, забыв обо всем. Подпорки друг для друга. Но дядя Дима напомнил:

– Думаю, надо выбираться отсюда.

Катя спохватилась: они так и не вышли из ущелья. И неизвестно, сколько еще идти. А ведь могли бы остаться в южном городке или там, где живет Яна. После стольких лишений и переживаний цель стала незначительной и нереальной. Потому что сил никаких не осталось. Устали.

Катя с трудом карабкалась по веревке. Девушка упиралась ногами в каменистый склон, а затем делала рывок вверх. Дядя Дима протянул руку и помог вылезти. Вскоре подтянулся Игорь. Как только последний путник ступил на темный путь, провал исчез, как и белая луна, – странники вернулись. Хотя стоило ли? Кате сделалось грустно: может, они сглупили? Помчались за призрачными миражами, за тенью надежды. Вдруг они так и не дойдут до радуги? Стоило ли возвращаться?

Мир вокруг окрасился в багровые тона. Пыльная грунтовая дорога, лысые холмы, колючий кустарник точно примерили на себя королевский пурпур. Лишь луна осталась черной. Они сделали привал. Хвороста для костра удалось наскрести с трудом, да и воды осталось в обрез. Дядя Дима отварил макароны и смешал их с тушенкой. Остатки еды приберегли на завтрак. Не хотелось останавливаться на ночлег в таком мрачном месте, но отдохнуть не мешало. Катя расстелила куртку и свитер и легла на них. Рядом устроился Игорь, дядя Дима чуть поодаль.

– Я здесь, – предупредил Игорь, точно охраняя ее.

Не спалось. Катя ворочалась, не в силах отмахнуться от надоедливых мыслей. Что же это было? Неужели один из вариантов событий, как в случае с Яной-Аней? Могло свершиться, но… А вдруг так и было? И здесь не они сами, а их копии? Господи, как бы узнать? Чтобы точно.

«А может быть и не было меня – скажи.

И кровь, как речка между камней, сама бежит», – строки песни крутились в голове.

Но ведь она звонила маме, и та не бросила трубку в ужасе. Значит, мама думает, что Катя пропала без вести. От сердца отлегло. Она живая, они все живые. Через несколько минут девушка уже спала.

Утром она поделилась выводами с Игорем и дядей Димой. Игорь заметно оживился – никому не хочется быть мертвым, даже при другом развитии событий. Дядя Дима тоже разулыбался: мол, и нечего переживать было. А сам-то! Катя помнила, какой у него видок был после арки. Словно его из-под асфальтового катка достали. Что он там увидел? Но Катя с расспросами не лезла: сама не хотела говорить о своем мираже, понимала, что и другим тяжело. Пусть у каждого останутся свои секреты.

После завтрака отправились дальше. Пыль, жаркое марево, сквозь него очертания предметов смазываются, как на картине, на которую плеснули воду. И безжизненная равнина. Уже через час хочется спрятаться в тень и никуда не идти. Даже сожалеть нет сил. Просто тупо переставляешь ноги, одну за другой. Надо. Столько уже позади, что глупо сдаться сейчас. Ведь еще немного осталось. Наверное.

Дверь. Простая деревянная дверь, коричневая краска потрескалась и облезла. Видна текстура дерева. Поверх полотна приколочены дощечки, рисунок складывается в вытянутые дома с треугольными крышами. Дверь стоит посреди дороги сама по себе. Просто дверь без косяка. Наподобие тех, что они видели в Темногорье. Словно новый рубеж на пути, веха.

Путники останавливаются. Снова, как с той злополучной аркой. И ведь не обойти. Точнее, обойти можно, только это плохая идея. Все понимают, что надо двигаться прямо, пройти всю дорогу, от альфы до омеги. Это их путь, трудный и тяжелый, долгий и опасный. Но с него не свернуть. Первым, как всегда, толкает дверь дядя Дима. Вечно он вызывает огонь на себя, но ничего не происходит. Он делает шаг и еще один, за ним следуют Катя с Игорем, и вот тут дверь за ними падает, и воспоминания накрывают их с головой.

* * *

Первому достается Хирургу.

…Дима забрался на крышу сарая. Для восьми лет – это очень высоко, но друг и соперник Вадик уже спрыгнул в сугроб, и нельзя показать свою слабость. Дима стоит на краю крыши. Сугроб высокий, в эту зиму со снегом повезло, но все равно кажется, что лететь целую вечность. Но он делает шаг, перед этим крепко зажмурив глаза, и ныряет в сугроб. Ботинки и карманы полны снега, даже за шиворот навалилось. Дома мама ворчит, что вся одежда мокрая, но Дима счастлив.