Благодарствую. Нельзя сказать, чтоб вы с Рындиным ему совсем мозгивправили, но позавчера мы с ним беседовали без нервов. Похоже, что юношапрозревает и делает шаги в нужном направлении. Конечно, за то, что онзапортил карьер как точку, компенсацию мы пока согласовать не смогли, но то,что сам этот вопрос он, как прежде, не откинул на дуршлаг, - приятно. - Вопрос о Рублике обсуждали? - Обсуждали, Фрол, конечно, насчет Рублика сильно опасается. Надо быпоскорее утешить. Мне этот Рублик тоже как-то наскучил. Жмот и лентяй.Сидит, как собака на сене: сам не гам и другому не дам. У него в командеесть мальчик, с которым проще говорить, но пока Рублик на здоровье нежалуется... - По моим данным, через пару дней у него вообще со здоровьем проблем небудет. Если все, как выражаются в космосе, "пройдет штатно". - От меня никакого содействия не потребуется? - Нет, почти никакого. Разве что продашь немного воздуха моей супруге.Свежего такого, морозного, ядреного, со смолистым запахом. Миллионов наполтораста. Детали с ней оговорите, кому сколько. - Уловил. Но насчет Рублика это вполне железно? - Я когда-нибудь обещал нереальные вещи? - осклабился Иванцов.СТОЯНКА ПОЕЗДА - ДЕСЯТЬ МИНУТ Покосившееся здание старого сидоровского вокзала уже давно собиралисьразобрать на дрова. Фундамент для нового, кирпичного, заложили еще приСоветской власти, но денег хватило лишь на то, чтоб довести до нулевойотметки и выложить поверх нее полметра кладки. Сейчас все это было заметеноснежком. Поскольку деревянный вокзал все еще не разобрали - только крышууспели снять - хотя функционировать он уже не мог, то железнодорожноеначальство соорудило временный вокзал-ангар из гофрированного металла. Такимобразом, на скромной станции появились аж три объекта, именовавшиеся"вокзалами", и сидоровцы без ложной скромности, но с хорошим чувством юморастали называть свою небольшую, размером с теннисный корт, привокзальнуюплощадь "площадью Трех вокзалов". Немногочисленные сидоровские интеллигенты находили в существовании этихтрех вокзалов некий историко-философский смысл. Разумеется, каждый в мерусвоей политической ориентации. Сторонники демократии утверждали, что наличиетрех упомянутых объектов как бы символизирует переходную эпоху. Старый,недоразобранный, вокзал - проклятое коммунистическое прошлое, временный -неустроенное настоящее, а фундамент с торчащей из-под снега незавершеннойкладкой - светлое рыночное будущее. Поскольку с зарплатой в Сидорове была,как и везде, напряженка, а у интеллигентов в особенности, то демократовсреди них сильно убыло. Значительно больше стало тех, кто видел в деревянномвокзале недоломанный в свое время капитализм - его и правда еще при царепостроили, а в фундаменте кирпичного - украденное перерожденцами светлоекоммунистическое будущее. По вопросу о жестяном ангаре они с демократамибыли вполне согласны. Дневной поезд на Москву прибывал в 14.20, а отправлялся в 14.30. Нанизеньком перроне уже собралось человек тридцать отъезжающих и провожающих.Встречающих было раз-два, и обчелся. Но именно к этой категории относиласьЛюба Потапова, притулившаяся к ограде платформы. Благополучно вернувшись в Лутохино из Марфуток, она наскоро перекусила вкомпании с тетей Катей, а затем побежала на почту. Там было две кабинки смеждугородными автоматами. Связь не ахти какая, но разобрать, что отвечаетабонент, все-таки удавалось. Звонила Люба совсем не по тому телефону, что десять лет - назад, но ктелефону надо было все-таки позвать Клаву. Подойти должен был мужик,ответить, что Клава с ребенком в больнице, и спросить, что ей передать. На сей раз все вышло так, как доктор прописал. Мужик ответил какположено, хотя, судя по голосу, это был совсем другой мужик, не тот, чтодесять лет назад. Люба, как условлено, сообщила: - Передайте, что это Люба из Лутохино звонила. Доехала нормально. Мужик произнес то, что и ожидала Люба: - Ладно, передам. У нас тоже все нормально, только Егорка заболел. Из этого следовало, что на следующий день утром Любе надо было ехать вСидорове, на станцию, ждать прибытия поезда в 14.20 и отдать железнуюкоробку, упакованную в посылочный ящик, мужику из пятого вагона, которыйдолжен спросить: "Не вы клюкву для Егорки передаете?" Хотя никаких инструкций насчет того, чтоб класть в посылку настоящуюклюкву, Люба не получала, она тем не менее решила замаскировать таинственнуюкоробку. Ящик купила тут же, на почте, а три кило клюквы приобрела у тетиКати Корешковой. Коробку, завернутую в старую газету, тайком от бабкиположила на дно, выстлала ящик газетами, засыпала клюквой, а потом поскорее,пока тетя Катя нос не сунула, заколотила ящик. Конечно, ей пришлось на лету сочинить для тети Кати целую мелодраму вдухе мексиканских сериалов, рассказать о милой, но несчастной Клаве, ее мужеСергее и их симпатичном сынке Егорке, у которого какая-то непонятнаяболезнь, а душа клюквы просит. Врать Любаня за последние годы обучиласьпрекрасно, поэтому доставила старушенции несказанное удовольствие. Почему-тонекоторым бабкам ужас как приятно услышать, что кому-то бывает хуже, чем им. Утречком Люба уселась в рейсовый автобус до Сидорове и теперь дожидаласьпоезда. Конечно, поезд опоздал. Но об этом объявили только в 14.30, то естьтогда, когда он должен был уже отправляться из Сидорове. Опоздал он надвадцать пять минут, и среди находившихся на перроне пошли разговоры, чтостоянку-де сократят и как успеть влезть в вагон неизвестно. Тем не менее поезд прибыл, и Люба со своим тяжелым ящиком поспешила кпятому вагону. - Кто тут с клюквой для Егорки? - зычно рявкнул парень в свитере,стоявший на площадке рядом с проводницей. - Я, я! - держа ящик под мышкой, замахала рукой Люба. Парень без лишнихслов отпихнул пассажиров, уже пытавшихся было сунуться в вагон, и,протолкавшись к Любе, вытянул ее в сторонку. - Здесь? - спросил он, постучав по крышке ящика. - Здесь, под клюквой... - Во нагрузила, чудачка! - усмехнулся парень, оглядываясь назад, гдепроводница пыталась навести порядок в рядах штурмующих вагон пассажиров. -Теперь вот что. На вот, припрячь...Там написано, как дальше жить. Все!Бывай! - Парень влез в вагон последним, помахал Любе рукой и скрылся ввагоне уже тронувшегося с места поезда. Записку, которую Любе сунул курьер, она прочла на опустевшем перроне: "Облцентр, Генералова, 7, ТОО "Командир". Ждут сегодня в 18.00. От Олегаиз Москвы". Из этого следовало, что Любе надо было брать билет на электричку иотправляться в город. У окошка кассы стояла очередь, человек двадцать,станционные часы показывали без пяти три. А электричка ближайшая шла в15.05. Следующая - только через час. То есть в 16.10. Прибывает в городгде-то без двадцати шесть. Как добираться до улицы Генералова, Люба толкомне знала, а могло оказаться и так, что доехать туда за двадцать минут неполучится. Поэтому она в очередь вставать не стала, а побежала через пешеходныймостик на третью, дальнюю от вокзала, платформу, где уже стояла, дожидаясьотправления, электричка 15.05