лазить по скалам и стенам домов. И заграницей побывать сподобились, в каких-то боевиках по контракту снялись. Вобщем, пять лет, где-то до середины 1992-го, они жили честно, хотя и бедно. А потом произошла неприятность. Парень, который был в группе лидером,сломал ногу на тренировке, и доктора сказали: больше - ни-ни! Травмированныйвыбыл из группы, а затем, как ни странно, ушел послушником в монастырь. Ипосле этого группа распалась. Прямо как бывший СССР. Каждый решил сам своесчастье искать. Время для таких поисков было не лучшее. Рубль с долларом такие пируэтывыделывали, что каскадерам и не снились. Цены освободившись от Советскойвласти, неслись вверх ракетой, заводы вставали (и в смысле останавливались,и в смысле бастовали), а по тем, у кого водились денежки, регулярнооткрывался прицельный огонь. Если человек не идет к криминалу, криминал идетк нему. Под новый, 1993 год из мест заключения освободился бывший Сонинодноклассник, некий Сусик. Как его звали в натуре Люба так и не узнала.Сусик мотал свой срок по 147-й - организовывал в учреждениях сбор денег наразный дефицит, после чего стремительно исчезал с выручкой, причем неизменноподставив под удар какого-нибудь дурака, служившего в этом учреждении.Последний по счету оказался вовсе не дураком, стуканул в милицию, а тамтолько того и дожидались. От восторга прокурор заказал для Сусика аж третьючасть, и суд впаял гнусному мошеннику пятерку с конфискацией. Сам по себе Сусик никакой ценности не представлял. Дураков, пока онсидел, поубавилось, дефицитных товаров не стало - иди да покупай, еслинаскребешь деньжат, а потому надежды на то, что, продолжая действовать попрежней методе, он сумеет хотя бы возвернуть то, что у него конфисковали, неимел. Зато в зоне он подружился с неким суровым гражданином по кличке Гроб.Сел Гроб по какой-то пустячной статье, года на два, но в блатном мирекое-кто хорошо знал, что он работает по-мокрому и берет за это деньги.Видимо, кое-что на этот счет докатывалось и до ментовских кругов, нодоказать причастность Гроба к появлению того или иного трупа былоневозможно. Но тогда, конечно, Соне с Любой такие тонкости известны не были. Сусик имдаже не сказал, что познакомился с Гробом на зоне. Более того, о том, чтоГроб сидел и занимается очень неаппетитными делами, девицы узнали далеко несразу. Представился этот тип мирным коммерсантом, сделал им комплимент поповоду того, что они прекрасно выглядят. Фигурки расхвалил, сразу жеспросил, где тренируются... Они ему, само собой, похвастались, чтокаскадерками работали. Гроба - он им сначала не по кличке представился, а поимени-отчеству, Михаилом Ивановичем - это сильно заинтересовало. Уже потомЛюба поняла, что про их каскадерство Гроб узнал заранее от Сусика и свели ихс Михаилом Ивановичем вовсе не случайно. Но тогда Гроб делал вид, будто ничего о них толком не знает, ахал, охал иподдакивал, восхищался их смелостью и лихостью. Ну и все жалел, что такиекрасивые девушки в кино больше не снимаются. Люба с Соней вообще-то догадывались, что он их неспроста обхаживает, идумали, будто разговор кончится приглашением сняться для порнухи. Как нистранно, отказываться не собирались, вполне уже были морально готовы. Деньгиу них были на финише. Но вышло все совсем не так, как они предполагали. Хуже ли, лучше ли,теперь сказать трудно. Добрый и приятный Михаил Иванович никуда их не приглашал и ничегоконкретного не предлагал. Он вообще после этой вводной беседы надолго исчези им не показывался. Зато Сусик привел некую Зоеньку, женщину слабую ибеззащитную. Судя по всему, Сусик доводился ей не любовником, а просто"хорошим другом", и Зоенька порадовалась возможности поплакаться в жилеткуСоне и Любе. Сусик, кстати, посидев часок с тремя дамами, сослался накакое-то срочное дело и смылся, и остаток вечера прошел в чисто женскомкругу. Оказалось, что у Зоеньки личная жизнь не сложилась, мужик, естественно,сволочь, отказывается от родного ребенка, но самое главное - измучил женужуткой ревностью, хотя сам, сукин сын, гуляет где попало и с кем попало.Кроме того, он, злодей, собирается выгнать Зою на улицу из ее собственнойквартиры, потому что она, дура, разрешила ему приватизировать жилплощадь насвое имя. Зоенька, рыдая, заявила, что жить не хочет, и показала девушкампистолет "вальтер", которым был когда-то награжден ее покойный дед. Из этогопистолета она намеревалась застрелить сперва ребенка, а потом себя. Все это было сыграно с большим блеском. Соня и Люба - особенно Соня,естественно! - выпив всего по три рюмашки и вроде бы ничуть не потеряврассудительности, прониклись к Зоеньке отчаянным сочувствием, а к еегаду-мужику - беспощадной ненавистью. Кто из них первая сказала, что Зоенадо не самоубийствами заниматься, а расстрелять мужа-паскудника из этого"вальтера", - неизвестно. Люба всегда считала, что Соня, а Соня говорила,будто это была Любина идея. На что Зоя объявила, будто у нее никогда не хватит духу выстрелить всупруга. Дескать, было же время, когда им было хорошо и т.д... А потомпоследовала новая серия плача и всхлипов, сопровождавшаяся очень достоверносыгранной истерикой. Тут-то Соня и Люба - последняя увидела в этом делеаналогию с собственной историей - вопреки уговорам Зоечки решили вывести еедомашнего тирана в расход. Забесплатно, из одной женской солидарности. Для дилетанток - хотя у каждой на душе уже было по трупу,профессионалками их называть было рано - сработали они очень лихо. Зояпоказала им фотографию мужа, назвала подъезд и сообщила, что ровно в девятьон выводит гулять собачку. Не страшную - микроскопического тойтерьера. У Сони был глаз-алмаз - она один раз поглядела и все прикинула как надо.Подъезд находился рядом с аркой, выводящей на улицу. Там, на улице, должнабыла ждать машина. "Шестерку" им одолжил Сусик. Как позже выяснилось -угнанную. Соня оставалась за рулем, а Люба, закутавшись в старый платок идраное пальто без пуговиц, вошла во двор и притулилась, как старушка, вподъезде у батареи. Почти точно в девять мимо нее прошел искомый мужчина,державший в руках малюсенькую собачонку в красном жилетике. Люба дала емудойти до двери, выхватила "вальтер" и выстрелила с полутора метров прямо взатылок. После этого выскочила во двор, где никто толком не мог ееразглядеть - дело происходило зимой, и в девять часов было уже совсем темно.Пробежав арку, она села в машину к Соне, где сняла пальто и платок, и машинапокатила прочь. Проехав с километр по улице, свернули в проходной двор,сунули в мусорный контейнер пальто и платок, и, оставив машину в двухкварталах от станции метро, домой вернулись городским транспортом. Уже удирая с места преступления, почуяли страх. Дома помалкивали,косились друг на друга. Ожидали, что их вот-вот поймают и посадят. А черездень прочли заметку в газете, где говорилось об убийстве генеральногодиректора такой-то фирмы, совершенном в подъезде... Еще через день пришел Сусик и передал им пять тысяч баксов. Сказал, чтоот Зои. Позже, правда, выяснилось, что убитый фирмач ей никогда