к своему столу, но боковым зрением увидела коробку, затормозила, развернулась на пятках и через секунду нависла над Тининым столом.

— Ух ты! Офигеть! — восхитилась она. — Это кто ж тебе такое приволок? Да еще и сердечко?!

Она выхватила открытку, которую Тина еще не успела рассмотреть, развернула, пробежала глазами текст, и ее брови взметнулись к потолку, а рот округлился.

— «Целую тысячу раз, любимая? Твой Глебыч»?!

Она опустила открытку и переспросила тоном, в котором смешались радостный ужас, неверие и восторг:

— От Глеба?! Что это значит? Что вчера случилось, рассказывай скорее!

Тина вздохнула и рассказала. Просто перечислила факты, словно делала доклад.

Но эмоций в разговоре хватало. Диана извергала их, как Везувий лаву. От ее мимики и пантомимы даже температура в кабинете повысилась на пару градусов.

Диана то охала, то ахала, то страдальчески морщилась, то хваталась за голову. Без конца переспрашивала: «А что он сказал? А ты? А он как на это? Мамма мия!»

Когда Тина закончила, Диана без сил опустилась на стул и потянулась к коробке конфет:

— Извини, подруга, но после таких новостей мне нужно подкрепиться. От переживаний я сожгла все калории. Можно?

Тина едва успела кивнуть, как Диана сорвала ленточку, открыла крышку, выбрала самую большую конфету и запихнула в рот. Вдумчиво прожевала и сказала:

— Значит, ты оставила Федю в пролете? Собираешься сегодня его обрадовать этой новостью? Ох, какая ты глупая, жестокая курица! Ты разбила ему сердце. И свое тоже, только ты это пока не поняла. Поймешь, когда поздно будет.

Тина оскорбилась.

— Ничего я не курица! Я мыслила взвешенно. И приняла обдуманное решение. Сравни: несколько дней ухаживаний и бабочек в животе против любви двадцатилетней выдержки!

— Безответной любви. Подростковой. Инфантильной.

— Хватит обзываться! Я не инфантильная. Я вела себя по-взрослому.

— Ты сама-то веришь, во что говоришь?

— Нет, — призналась Тина и погрустнела. — Мне кажется, я совершаю ошибку. Не могу выбросить Федора из головы. Не могу отмахнуться от него, как от пустякового увлечения.

— А, значит, все же было увлечение с твоей стороны! А я уж было засомневалась.

— Да, я им увлеклась…

— Ты в него влюбилась.

Когда Диана озвучила то, в чем Тина никак не могла себе признаться, ее словно кипятком обдало. Влюбилась!..Конечно. Так оно и есть!

— Я его совсем не знаю, — выдавила она. — У нас с Федором ничего общего. Мы совсем разные. Влюбленность скоро пройдет, как глупый сон.

— Ты ошиблась во всем. Во-первых, вы с Федором ужасно похожи. Да, представь себе! Вы оба ответственные, надежные и романтичные. У вас одинаковые взгляды на жизнь. И одинаковое воспитание, судя по тому, что он рассказал о своей семье. Только он в юности выбрал другой жизненный путь и получил другой опыт. Но это хорошо, что вы не точная копия друг друга.

— Да когда ты это все поняла!

— Я проницательная и не влюбленная, как ты. Во-вторых, ты действительно ничего о нем не знаешь. Не потрудилась узнать, тетеха! Тебе хотя бы фамилия его известна?

— Фамилия? Эээ… Саблин? Ульяна же Саблина… Ой… это фамилия ее отчима.

Тине стало стыдно. Она ведь и правда даже не узнала фамилию Федора!

— А вот я тебе скажу, — усмехнулась Диана. — Я-то не поленилась. Поговорила с Ульяной. Хотя от нее толку немного, она отцом мало интересуется. Повторяет мнение своей матери о том, что он — разгильдяй. Но я узнала его фамилию и вчера порылась в интернете. Ух, сколько у меня для тебя информации! Итак, Федор Маратов. Достаточно знаменитая личность, наш дядя Федя, представь себе. Он талантливый стрингер.

— Кто?!

— Так называют журналистов-фрилансеров. Свободных репортеров. Он не работает на новостное агентство. У него нет аккредитации. Он получает рабочую визу, едет в страну — обычно в такую, где происходит что-то интересное, — общается с местными жителями, путешествует, делает фотографии. У Федора отличное чутье и связи, он постоянно оказывается в центре важных событий. И потом пишет репортажи. За которые издания буквально дерутся и отваливают неплохие денежки. Вот так, прикинь?! Я почитала вчера его статьи и публикации в блогах. Сильно. Очень сильно. Он вовсе не дилетант. Уж поверь мне, филологу-недоучке… Его статьи… как бы это сказать… очень человечные. Иронические. Пронзительные. Остроумные. Слушай, ну что я тебе описываю! Сама поищи и почитай.

Диана сердито отодвинула коробку с конфетами и сплела пальцы в замок. Тина молчала, переваривая информацию.

— Ну и что? — сказала она устало. — Что это меняет? Он перекати-поле. Покрутит со мной месяц-другой и заскучает. Умчится в далекую страну, собирать новые материалы.

— Да с чего ты взяла?! Разве ты не слышала, о чем он говорил? О чем он мечтает?

Тина пожала плечами.

— Мало ли что он говорил. Это лишь слова, сказанные в шутку.

— Нельзя быть такой упертой! — рассердилась Диана. — Но что я перед тобой разливаюсь! Если тебе так хочется отвернуться от собственного счастья — пожалуйста. Однако мне надоело тебя убеждать. Ну тебя нафиг! Пошла я работать.

Но выполнить свое обещание она не успела, потому что дверь отворилась, и в кабинете сначала появился букет белых роз, а потом и его даритель — Глеб.

Его волосы были взлохмачены, как будто утром он забыл причесаться, глаза ошалелые, на губах гуляла счастливая и довольная улыбка. Иными словами, он имел вид типичного влюбленного.

Глеб торжественным шагом прошел до стола Тины, аккуратно положил букет, наклонился, нежно поцеловал онемевшую девушку, а потом выудил из кармана красную бархатную коробочку и церемонно открыл.

— Что это?! — ахнула Тина, хотя прекрасно видела, что это.

Разумеется, кольцо. Но других слов у нее не нашлось, кроме глупого вопроса.

— Помолвочное кольцо, — подтвердил Глеб с широкой улыбкой. — Сбегал в магазин после планерки и купил. Там как раз распродажа была… нам с тобой сейчас деньги понадобятся, чтобы начать семейную жизнь, потребуется много расходов. Потом куплю тебе другое, получше.

— Да, конечно, — улыбнулась Тина. — Спасибо. Очень красивое!

Он еще раз поцеловал ее, долгим и трепетным поцелуем, и Тина ответила, а потом покосилась на Диану.

Та скорбно покачала головой.

— Диана, привет! — наконец, заметил ее Глеб, но тут же отвернулся к Тине и сказал, заговорщицки понизив голос: — Я сегодня в головном офисе буду торчать целый день, как насчет вечера? Давай встретимся и сходим к моим родителям? Или к твоим. Сообщим им новость.

— Давай завтра, сегодня я занята.

— Хорошо, потом обсудим, — он улыбнулся, послал ей воздушный поцелуй на прощание и ушел, стремительно и беззаботно, как всегда.

Тина проводила его взглядом и с вызовом посмотрела на Диану.

— Да, вижу, все серьезно.