– Помощь нужна?

Я спрыгиваю с табурета, сердце бешено колотится в груди.

В дверях кухни застыла Люси в черных джинсах и красных туфлях. Вид у нее такой, будто она случайно стала свидетелем какого-то секретного эксперимента и теперь ломает голову, что же это было.

В вечернем воздухе плывет блюз. Мы с Люси накрываем стол во дворе – в беседке, опутанной глицинией. Первым делом – закуски: ветчина, молодой сыр, нарезанная тонкими ломтиками сердцевина артишока и оливки леччино.

Тетя появляется, как только Гэйб открывает бутылку кьянти.

– Чудесно. – Она говорит слабым голосом и даже после дневного сна двигается очень медленно.

У меня звонит телефон. Это снова Дария. Я уже пропустила один ее звонок, когда у меня разрядился мобильник.

Люси поднимает бокал и произносит своим самым чарующим голосом:

– За тебя, Габриэле!

Я быстро посылаю Дарии сообщение о том, что перезвоню завтра, и отключаю телефон.

– Salute, – отвечает Гэйб.

Когда мы с ним чокаемся, у меня дрожит рука.

– Не стоит так нервничать, – говорит он и подмигивает.

Я отвожу взгляд и беру бокал двумя руками.

– А где София? – оглядываясь по сторонам, спрашивает Поппи. – Она здесь? А мальчики?

У меня останавливается сердце: София? Мальчики?

– Здесь, – отвечает Гэйб, – завтра с ней увидишься. Она настояла на том, чтобы сегодня мы поужинали в спокойной обстановке.

Я чувствую, как у меня горят щеки. Слава богу, сейчас вечер и это не так заметно! А я-то, дура, с ним флиртовала. Могла же догадаться, что все так и будет!

– Ерунда! – возмущается Поппи. – Сходи и приведи их. И напомни Софии, что возраст неизменно побеждает красоту.

– Поппи, тебя, как всегда, не переупрямить, – смеется Гэйб.

Он встает из-за стола и идет по выложенной плиткой дорожке к небольшому коттеджу.

А спустя пару минут возвращается в обнимку с женщиной лет двадцати пяти, которая ведет двух кудрявых мальчиков. У женщины модная короткая стрижка, а одета она в джинсы с высокой талией и блузку без рукавов. Старший мальчик отпускает руку матери и бежит к Поппи.

Тетя принимает его в свои объятия:

– Франко! Как же ты вырос!

– Мне четыре с половиной года, – гордо объявляет ребенок.

– Мальчик, которому уже почти пять лет, заслуживает счастливую монетку. – Тетя кладет монетку в карман Франко.

– А Данте только два, – говорит он. – Ему еще рано получать монетку. Да, мама?

– Sì, Франко, – кивает женщина и треплет малыша по голове.

– Моя прекрасная София! – Поппи заключает в объятия молодую хозяйку гостиницы и целует ее в обе щеки, потом смотрит вниз на Данте, который стоит, обняв мамину ногу, и сосет большой палец. – Привет, дружочек.

Поппи хочет взять малыша на руки, но она настолько ослабла, что не может даже оторвать его от земли. У меня сердце кровью обливается, и я отворачиваюсь, чтобы пощадить гордость тети.

– Знакомьтесь: это София, – говорит Гэйб.

Люси протягивает женщине руку:

– Приятно познакомиться, Софи, то есть София.

Та смеется:

– Мне нравится имя Софи, можешь звать меня, как захочешь.

– Круто! Ух ты, какая классная татушка! – Люси наклоняется, чтобы лучше рассмотреть на обнаженном плече новой знакомой изысканную татуировку – сплетенный из роз венок Венеры. – Это ведь один из символов феминизма?

– Grazie, – благодарит София и слегка притрагивается к плечу. – Да, это напоминание о том, что женщины не менее сильные и талантливые, чем мужчины. Хотя кому я объясняю? Для вас, американок, это уже давно в порядке вещей.

– Боюсь, не для всех, – задумчиво произносит Люси и внезапно толкает меня в бок. – Знакомься: моя кузина Эмми, идеальное воплощение американской застенчивой женщины.

– Спасибо на добром слове, – закатив глаза, говорю я и пожимаю руку Софии.

А мой ум тем временем никак не может примириться с сердцем. Хотя, вообще-то, все это было вполне ожидаемо. Естественно, Габриэле женат. И неудивительно, что его жена – красавица с огромными темными глазами и обаятельной улыбкой. Она молодая. И очень милая. Черт бы ее подрал!

– Рада с вами познакомиться. У вас чудесная гостиница.

София улыбается:

– Это гостиница моего брата, но все равно спасибо.

– Твоего брата? – вырывается у меня помимо воли.

Вот так поворот!

За спиной Софии стоит Габриэле; я вижу, как весело блестят его глаза.

– Так ты сестра Гэйба?

София кивает.

– Может, сядем за стол? – предлагает хозяин и снова мне подмигивает.

Сердце радостно колотится в груди. И с чего это я взяла, что подмигивание уродует людей?

Гэйб включает в саду подсветку, и вечер окрашивается в золотистые тона. Теперь нас за длинным деревянным столом семеро. Мы приступаем к закускам. Люси сидит между Франко и Данте и дразнит мальчишек, притворяясь, будто ворует их носы. Они взвизгивают каждый раз, когда она показывает украденный нос, а на самом деле дулю.

– Еще! – просит Франко.

София ерошит ему волосы:

– Хватит уже, маленький мужчина, дай Люси спокойно поесть.

Гэйб уносит пустые тарелки и возвращается с дымящимися мисками ribollita. Это вкуснейший тосканский суп из фасоли, черствого хлеба и свежих овощей. Снова наполняем опустевшие бокалы. Голоса за столом звучат громче, иногда все говорят одновременно. На небе взошли звезды. Легкий ветерок приносит запахи винограда, лаванды и дыма от костра. Я наслаждаюсь картиной и понимаю, что этот день… этот момент я воссоздам еще не один раз. В памяти и на бумаге.

С неба падает звезда.

– Загадывайте желание! – кричит Поппи. – Просите у нее все, чего только сердце пожелает!

Сегодня моя кузина не спорит, она поднимает лицо к небу и закрывает глаза.

Я загадываю желание для Поппи и Рико, а потом, впервые в жизни, и для себя тоже.

Позже за бокалом холодного сладкого вина я при свете луны шепотом спрашиваю у Люси:

– Ты о чем звезду попросила?

Но она притворяется, будто не слышит.

День пятый. Треспиано

Проснувшись в пятницу утром, я с удивлением вижу, что Люси уже натягивает через голову рубашку. Сегодня она выглядит особенно мило: в волосах моя заколка, лицо без косметики прямо светится.

– Раненько ты нынче поднялась, – говорю я.