— это единственный пункт, по которому я не полностью соглашаюсь с ней, отдавая нередко предпочтение полезному.

Мама полна благородства, ей чужды обман, лесть, мелочность, тщеславие, зависть. Она любит и ищет в каждом человеке красивое и благородное, и с этим я соглашаюсь вполне.

...Творец из лучшего эфира

Соткал живые струны их,

Они не созданы для мира,

И мир был создан не для них!

(М.Ю. Лермонтов. Демон)

Я многократно раньше изменял намерения относительно своей будущей профессии: хотел быть адвокатом, математиком, но окончательно решил стать путейцем. Мама никогда не возражала ни против одного из моих желаний. «Это твое дело», — говорила она мне.

С 1917 года мама содержит меня полностью. Отец оставался в Москве, стал советским видным работником, хотя в КПСС никогда не состоял, и связь у меня с ним на некоторое время была прервана.

В Сочи мы жили очень бедно, брали один обед на двоих. Однажды с компанией я зашел в кафе выпить чаю, но узнав, что чай с сахаром, быстро убежал: такой расход мне был непривычен.

Удивительное свойство мамы — всегда быть довольной тем, что есть. Если на день у нее был рубль, она жила на 98 копеек. Недостатка у нас не было никогда, как бы мало мы ни имели. «Все необходимое, ничего лишнего» — стало девизом, который не менялся ни в период бедности, ни во времена хорошего достатка. Жизни на принципе превышения расходов над доходами мама не признавала даже на краткие сроки.

В Сочи в течение пяти месяцев по вечерам я учился в слесарной школе, но слесаря из меня не получилось; потом 10 месяцев работал санитаром в острозаразном лазарете, где мама была медицинской сестрой. Носил тифозных и холерных. Сами мы переболели сыпным тифом, ко всему привыкли. Научился уважать труд простого человека. От раннего снобизма не осталось и следа. В то же время созрело убеждение, что наше спасение в труде.

Со 2 января 1921 года мы снова в Москве. Мама становится педагогом, мы получаем комнату в 19-й опытно-показательной школе МОНО. Мама работает как воспитатель, учитель и организатор детской школы. Многие сироты, впервые узнавшие ласку, полюбили ее как родную. Мама — педагог от бога. Ей на воспитание дают самые трудные классы.

Дети беспрекословно слушаются ее, да и не только дети. Авторитет, умение направлять, дать правильный совет людям она сохранила до конца своих дней.

Я временно поступаю на математический факультет университета, легко сдаю шесть экзаменов.

Оглядывая пройденный путь, критически оцениваю правильность изречения Горация: «Лови момент, меньше всего рассчитывая на будущее».

Каждому возрасту — свое. В детстве — изучение иностранных языков, закалка тела, развитие памяти. Гуманитарное образование также адекватно молодежи, он имеет огромную пользу. Оно неповторимо. Вспоминаю среднюю школу. Она оставила хорошие воспоминания. Особенно любил учеников преподаватель географии. Нередко положения географии он излагал стихами. Например «Из Эри в Онтарио течет Ниагара, шумит же она посильней самовара». Развивать память следует всесторонне. Мне это знание пригодилось во время посещения США. Память была блестящей. Я развивал ее и достигал хороших результатов.

Университет всегда был светочем культуры. Преподаватели, профессора Лузин, Хинчин, Егоров, Предводителев, Реформатский — его блестящие лекции незабываемы. Проучился в университете полгода, а затем сделал крутой поворот — поступил в МИИТ: хотел научиться строить мосты.

Техника того периода была примитивной. Апофеозом ее были паровозы и мосты. В вузе, строившим новую жизнь при советской власти, многого недоставало: лабораторий, учебников, в помещении было холодно. Преподавателям приходилось создавать новые курсы, методику преподавания.

Но было и хорошее. Воспитание самостоятельности. К деканам родители не ходили, учились мы по записям. Если пропустишь лекцию, будет трудно понять следующую, место практики ищи сам, дипломный проект создавай сам, а в качестве материала — фотокарточка. О судьбе студента мало кто заботился. Если не сдал зачет, то виноват только сам. Жизнь приучала к ответственности за собственную судьбу.

Начинается интересная, но беспокойная студенческая жизнь. Все время говорят о преобразовании высшей школы, о студенческой чистке. Приходилось волноваться, так как во всем было немало элементов случайности и влияния взаимоотношений.

С 1923 года мы живем в детском доме «Ручеек» у Красных ворот. Комната имеет 7 кв. м, высота потолка — 1,8 м. Бедности не замечаем. К деньгам меня не тянет. Еще в Сочи я колол дрова соседям по даче и переносил больных, но никогда ни копейки за это не брал. Однажды я нашел во дворе МИИТа 20 червонцев. Это была огромная сумма: четырехмесячная заработная плата мамы. Я приложил много усилий, чтобы найти владельца, и наконец нашел. Он хотел мне подарить 2 червонца, но я отказался.

Часто бывал у своей тети. Она нам немного помогала. Видался с отцом. Отношения у нас были хорошие, но связь не крепла.

В Москве у нас появились новые друзья — Григорьевы. С Володей я учусь вместе в МИИТе, его сестры Зоя и Тамара — музыкантши. Моя мама дружна с Анной Глебовной, его матерью. По поводу нашей дружбы много лет позднее жена Володи сделала надпись на одной из его книг, которую он подарил нам: «Незаметно устраняет мост препятствия на пути, а к нему опоры крепче нашей дружбы не найти».

Учился я в МИИТе неровно, но интенсивно: окончил курс за 4 года и 4 месяца; классически проработал курсы строительной механики, сопротивления материалов, конструкций мостов. Любил железные дороги. А прочие предметы изучал, как и многие мои товарищи, поверхностно. Наиболее тесная связь в МИИТе у меня была с профессором П.А. Велиховым, и я с благодарностью вспоминаю его влияние на нас, студентов.

Система экзаменов была предметная. Захлебываясь, сдавали экзамен за экзаменом. Отпусков почти не было, практики были короткими.

Развлечений было много. Мы бывали иногда по вечерам у Григорьевых, где играли главным образом в юношеские игры: «Папа и мама», «Добчинский и Бобчинский», «Море волнуется» и т. д.

Мамы играли со своими взрослыми детьми. Слово «выпивка» вообще было незнакомо, да и откуда она могла появиться, когда на трамвае за 5 копеек я ездил лишь в один конец, а обратно шел пешком.

Новая жизнь после Октябрьской революции освободила маму от тяготившей ее помощи бывшего мужа. Мама старалась привнести мир, она легко жила в общей квартире, вокруг нее исчезали ссоры. Когда-то, в молодости, мама занималась живописью и вышиванием. Ее картина «Фламинго», сохранившаяся до этих дней, представляет собой настоящую художественную ценность, а вышитое бисером