многом говорило, но я, сломленная и покорённая, снова и снова отдавала ему своё тело добровольно и страдала. В его жизни тоже не было ничего хорошего. Он так и не женился. Не завёл семьи. У него не было ничего из того, что должно быть у нормального человека. Лишь власть, богатство, могущество, сила, презрение, жажда мести, блуд, жестокость и прочее из этой серии. Мы оба умерли глубоко несчастными и одинокими.

— И? — всё же заинтересовалась оркша.

Возможно, просто не понимала, к чему клонит ведьма, но всё же.

— Я вот думаю, — продолжила Атти, — смогла ли я в той жизни разглядеть его Душу и полюбить спустя годы? Или десятилетия. Потому что в этой жизни, когда мы встретились, я смогла.

Оаэ повернула голову, внимательно заинтересованно всмотревшись в девушку.

— Я почти сразу увидела в нём тьму и в этой жизни, — продолжила Атти, глядя на город. — Его тёмную сторону. У него было очень тяжелое детство. Наверняка для того, чтобы он не повторил ошибки своих прошлых воплощений. Оно взрастило в нём и много света. Но тьма… Она всё ещё жила в нём. Я видела её. Все его манипуляции моими чувствами к нему, щедростью, открытостью. Я видела всю его ложь, хитрость, притворство. Но это было словно на поверхности для меня. Словно корявыми перьями, которые должен был сбросить гадкий утёнок, чтобы стать лебедем. Я видела его Душу. Я видела, кем он мог стать. И я любила его, как ни странно, вместе с его пороками. И отчаянно пыталась помочь пройти ту трансформацию, которую он не смог в том нашем воплощении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А ты? — спросила магичка.

— Я прошла.

— И что это была за трансформация?

— Я должна была научиться не жертвовать собой. Не ставить кого-то выше себя и частички Бога, которая во мне живёт. Не уходить в жертвенность. Научиться ценить Себя. И уважать. Не зависеть ни от кого и ни от чего. Никого не обвинять и взять ответственность за свою жизнь. Любить из Души и не требовать. Уважая и принимая. Партнёра. И себя. И уходить из отношений легко, если не получала в ответ того же.

— Ты ушла? — уточнила Оаэ.

— Не совсем. Когда я прозрела. Когда всё поняла. Когда прошла урок. Когда какое-то время пыталась помочь ему. Когда сделала всё, что могла, и поняла, что невозможно заставить человека трасформироваться, если он не хочет… — Атти замолчала. — Выбор, — коротко произнесла она. — У нас всегда есть этот пресловутый Выбор. Я не пожелала больше жертвовать своим временем. Я отдала его уже достаточно. И видела, что мы опять идём по тому же пути, что и в прошлой жизни. Только в более облегчённом варианте. С манипуляциями, хитростями, обманами и боданиями, кто кого. Я пыталась привести нас туда, куда мы должны прийти, а он хитрил, выкручивался и желал жить легко, без обязательств… В общем, я загнала его в угол и поставила перед выбором.

— Он ушёл? — догадалась оркша, когда Аттика опять задумчиво замолчала.

— Да.

— И к чему эта история? — спросила древняя верзила, после некоторой паузы.

— Не знаю, — ответила ведьма, удивив магичку. И повернула к ней свой пронзительный жгучий зелёный взгляд ведьмы. — Это ты мне скажи, Оаэ. Почему я вспомнила эту истории?

— А я почём знаю? — раздражённо поднялась великанша, намереваясь уйти.

Но Атти тут же подскочила и поспешила следом.

— Во многих альтернативных реальностях, — не отставала ведьма, — есть наши двойники. Существует даже версия, что великий Дух настолько велик, что делится сразу на несколько Душ и проходит жизненный путь в разных мирах, получая опыт.

— И что? — бросила через плечо магичка, быстро шагая в лес, словно по «личным делам». Причём совершенно не терпящих отлагательств.

Аттика уклонялась от ветвей, которые хлестали её по лицу, рукам, всему телу, но упрямо спешила за серой хитрожопой громилой.

— Кого ты от меня скрыла и заставила забыть?! — заорала она, не выдержав. Спросив напрямую.

Всё-таки хитрые речи окольными путями и терпение были не её коньком. Она часто рубила с плеча и наповал прямолинейностью.

— Кто был там?! Во главе оборотней? Выступая перед генералами других городов?! Кого они так до усрачки напугались?!

— Я вроде тоже их неплохо напугал, — вмешался, усмехнувшись, идущий следом Арт, весьма заинтригованный беседой «подружек».

О котором Аттика совершенно забыла и даже вздрогнула, когда тот заговорил. Он вроде уплетал какое-то очередное приготовленное Этной блюдо, когда она вышла на улицу подышать.

Она и забыла об их путах от радости, что застала, наконец, «атаманшу», а не почувствовала, видимо, потому, что он увязался следом.

— Ой, заглохни, Арт, — прыснула негодованием оркша, разведя руками и резко обернулась. — Какого хрена вообще ты за мной тащишься?

— Мы с ней связаны, забыла? — скалился он во весь рот, откровенно забавляясь.

— Ну, так остановись! — рявкнула магичка. — Ты сильнее. Она не сможет от тебя уйти! А я спокойно поссу!

— Боюсь, придётся отложить, — усмехнулся повелитель гор.

Оркша зарычала и вперила злой взгляд в девчонку.

— Отстань от меня! — рявкнула она. — Мой дар дан мне неспроста! Я вижу больше, чем большинство! А раз вижу, значит, могу или даже обязана вмешиваться!

— А если нет?

— А если да?!

— А если ты ошибаешься?! Если совершаешь ошибку?!

— Тогда я готова за неё заплатить! — заорала магичка так, что даже деревья задрожали, спугнув птиц и животных. — Я прекрасно осознаю ответственность, девочка, — уже спокойнее добавила она с надменностью и высокомерием древнего существа.

Аттика молчала, глядя в глаза оркши. Ей нечего было на это ответить.

Выбор.

Этот злополучный Выбор.

На который имеет право любое живое существо.

— Поклянись, — начала она спокойно, — что больше не обманешь меня и не будешь предпринимать против меня никакого колдовства или действий. Неважно, будешь ли ты это считать благом для меня или для кого-то другого.

Оркша гордо молчала.

— Клянись, — твёрдо, с нажимом, потребовала Аттика. — Или проваливай. Я не могу тебе более доверять.

Оаэ поклялась.

Глава 29. Разговор на чистоту с третьим

Гвилим Хор откровенно удивился, когда застал в своём офисе нового Владыку оборотней, терпеливо дожидавшегося мэра в одном из кресел.

«Почти терпеливо», — поправил он себя.

Лишь один палец Владыки выдавал его нервное напряжение, отстукивая по подлокотнику одному ему известный ритм. Если он вообще это замечал, конечно.

Янтарные глаза горели сверхъестественным огнём раздражения.

— Всё в порядке, — заверил его с порога Лим, успокаивая. — Другие города не будут на нас нападать.

— Как думаешь, он ей нравится?

— Что? — совершенно опешил правитель Сити.

Смекнув, конечно, о ком именно речь, но…

Он откровенно