Это печальное положение дел, отчасти возникшее из-за неспособности итальянцев согласовать свои военные планы с англоамериканцами, неохотно согласившимися на рискованный ввод воздушно-десантных войск в Рим 8 сентября.

«Американские войска необходимы, — говорили итальянцы, — чтобы помочь их местным силам защитить Рим от нападения немцев». Еще важнее была надежда на то, что высадка близ столицы вспугнет немцев и принудит их полностью очистить южную Италию в попытке избежать окружения. Поскольку Рим — главный центр автомобильных и железных дорог, тот, кто контролировал столицу, мог перерезать немецкие маршруты снабжения южной Италии, где дивизии Кессельринга сдерживали натиск англо-американских войск.

Но, хотя итальянцы заявляли, что окажут помощь 82-й воздушно-десантной дивизии генерала Мэтью Риджуэя, они не предприняли реальных попыток предоставить Риджуэю военную помощь, которую он потребовал для осуществления запланированных десантов. Со стороны итальянцев это означало контроль над защищавшими Рим зенитными орудиями, организацию обороны аэродромов и предоставление солдатам Риджуэя грузовиков и горючего.

Союзников настолько беспокоило то, смогут ли итальянцы оказать существенную помощь американским парашютистам, что они пошли на неординарный шаг, для того чтобы оценить жизнеспособность плана. 7 сентября под видом сбитого летчика союзной авиации они направили с секретной миссией в Рим генерала Максвелла Тейлора. «Тейлора и его товарища, полковника Гарднера подобрал итальянский сторожевой корабль, а затем на машине Красного Креста с огромным риском для жизни тайно доставили в Рим», — вспоминал Стронг.

Не сразу, но достаточно скоро появился генерал Джакомо Карбони, командующий оборонявшими Рим итальянскими войсками, и сообщил Тейлору, что десантная операция не может быть проведена по плану. В качестве объяснения Карбони привел несколько сомнительных утверждений о нехватке горючего и боеприпасов, а также о позициях немецких войск. Когда ранним утром 8 сентября Тейлору все же удалось переговорить с Бадольо, маршал поддержал Карбони.

Этот отказ от данного обещания в последний момент развеял все сомнения Тейлора: десантную операцию необходимо отменять. В результате жители Рима остались с немцами один на один, и им было некого в этом винить, кроме своих лидеров. «Высадка воздушного десанта, как все подобные операции, рискованна, — размышлял Стронг, — но я полагал, что ее можно было бы провести с относительно небольшими потерями, будь Бадольо смелее… Итальянские дивизии, хотя и сохранявшие пассивность, вместе с нашими воздушно-десантными соединениями явно могли бы удержать Рим и, возможно, не дать немцам посылать подкрепления в Салерно».

* * *

Но даже эта упущенная возможность отнюдь не означала сама по себе смертного приговора Вечному городу. В конце концов, в районе Рима у итальянцев имелось пять дивизий, способных противостоять немцам. Кессельринг, полностью занятый обороной Салерно, мог позволить себе выделить лишь две из своих восьми дивизий для захвата Рима: 3-ю мотопехотную дивизию и 2-ю воздушно-десантную дивизию генерала Штудента, тех самых парашютистов, что выбросили на Рим на рассвете 25 июля, в день государственного переворота. Но вскоре стало очевидно, что попытки защитить столицу местными силами обречены с самого начала. Печальную судьбу города воистину предопределило поспешное бегство властей.

В предрассветные часы 9 сентября Бадольо стало известно о наступлении немцев в предместьях столицы. Испугавшись неминуемого ареста, он вместе с королем в сопровождении пестрой свиты других высокопоставленных итальянцев, вытянувшись в длинную автоколонну, бежали из Рима и направились на восток, к противоположному побережью. В конце концов они прибыли в Пескару на Адриатике, взошли на борт ближайшего сторожевого корабля и взяли курс на Бриндизи, пятку итальянского полуострова, куда пришли 10 сентября.

«Если бы правительство осталось в Риме, — писал позднее Бадольо в свое оправдание, — то его захват был бы неизбежен и немцы быстро организовали бы вместо него фашистское правительство, которое обязательно аннулировало бы перемирие. Было необходимо любой ценой избежать катастрофы, поскольку это означало бы полное крушение Италии». Возможно. Но при своем поспешном бегстве из столицы Бадольо не отдал итальянской армии специальных приказов относительно немецкой угрозы. Без четких указаний сверху итальянские вооруженные силы в Риме и окрестностях, как и по всей стране, начали стремительно разваливаться.

Несмотря на то что некоторые подразделения сражались отважно, а отдельные солдаты и горожане совершили беспримерные по героизму подвиги, 10 сентября сопротивление, в основном, было подавлено. В тот день Кессельринг, накануне пригрозивший, что люфтваффе сотрет итальянскую столицу с лица земли, принимал капитуляцию Вечного города.

Стремительное бегство Бадольо и короля наглядно продемонстрировало банкротство их постмуссолиниевской стратегии выжидания и пассивности. Затягиванием мирного процесса на недели и отказом в предоставлении военной помощи силам вторжения союзников новое итальянское правительство существенно облегчило нацистам захват господства в стране после капитуляции. (Справедливости ради необходимо также сказать, что союзники совершили оплошность, когда в течение лета 1943 года упорно цеплялись за формулу безоговорочной капитуляции. Эта позиция препятствовала достижению быстрого соглашения с итальянцами и, возможно, подрывала их стремление предоставить максимальную поддержку.)

11 сентября, через день после того, как Бадольо и компания обрели в Бриндизи безопасную гавань, итальянский народ призвали к оружию. Но не король или глава правительства, а новые друзья Италии, западные державы. В совместном заявлении Черчилль и Рузвельт обратились к итальянцам с призывом восстать против ненавистных нацистов.

«Ныне для каждого итальянца настало время нанести удар по врагу, — подчеркивалось в послании. — Освободительные армии западных держав идут вам на помощь. Наши войска сильны, и мы высадились во многих местах. Террор немцев в Италии продлится недолго. Их изгонят с вашей земли, а вы, помогая этой мощной освободительной волне, снова встанете в ряды истинных и проверенных друзей вашей страны, от которых вы были столь беззаконно отлучены. Используйте любую возможность. Ударьте сильно и добейтесь цели».

В сложившихся обстоятельствах послание успеха не имело. Правительство Бадольо уже бежало из Рима, итальянская армия осталась без специальных приказов и твердого руководства, а солдаты союзников в тот момент отчаянно сражались за свою жизнь на пляжах Салерно. Немцы в это время усилили свой контроль над большей частью Италии и взяли под охрану важнейшие сети коммуникаций, такие, как ведущие на юг автомобильные и железные дороги.

«Большинство городов северной Италии в наших руках, — успокаивал себя Геббельс уже 11 сентября. — Более того, связь с нашими войсками на юге восстановлена и укреплена. Таким образом, основные проблемы, связанные с нашей безопасностью в Италии, решены».

Немцам успешно удалось разоружить итальянских солдат по всей стране либо путем переговоров, либо силой. Те из них, что дислоцировались в иностранных государствах, таких, как Франция и Балканы, также сложили оружие под угрозой немецких штыков. Большая часть итальянских армейских частей — сотни и тысячи из них — были взяты в плен по приказу Гитлера; Кессельринг, силы которого были уже на исходе, разрешил итальянским солдатам, находящимся в его подчинении, вернуться домой. (14 сентября немцы разоружили пятьдесят шесть итальянских дивизий, а еще двадцать девять были разоружены частично. Они взяли в плен 700 тысяч итальянских солдат и горы военного имущества.)