— Видади, ты поезжай на самый левый флаг обороны, посмотри посты и посчитай, сколько там стоят солдат, а мы поедем на правый флаг там разберемся. Встречаемся в 15 часов, чтобы вернуться в Шушу засветло.

Рустамов подхватил свой вещмешок, автомат и вышел. В сопровождении комбата, полковник поехал на пост, который именовался «Фонарь пост» на самую высокую точку в полосе обороны батальона.

Через полчаса, пробиваясь через трущобы, подъехали к подножью горы, на вершине которого, по словам комбата, располагался пост. Оставили машину у подножья высоты, пошли пешком. Двести метров им пришлось преодолеть по скользким камням, покрытым слизистым мхом. Эти метры показались полковнику марш— броском на длинную дистанцию.

Задыхаясь и обливаясь потом, поднялись на высоту вслед за комбатом, который казалось, шел по асфальту, а не по кручам. Ноги ставил уверенно и ни разу не поскользнулся. Дыхание его было ровным, будто вообще он не прилагал никакого усилия при подъеме. На голой площадке, прямо на скальных камнях подстелив еловые ветки, лежали пять бойцов, укутанные в рваные одеяла и матрацы. Обувь вся была изорвана, на армейские ботинки были надеты галоши. Увиденная картина, ужаснула полковника.

— Сколько времени вы находитесь тут на посту? — спросил он отдышавшись. Гюльоглан, старший боец на посту, к удивлению полковника сносно говорящий на русском языке, посмотрел на комбата и сказал:

— С января месяца.

— И все время вот так на открытой местности, да?

Тот, кажется, еще больше изумился вопросу.

— А как еще можно на посту находиться, — вопросом на вопрос ответил солдат. Полковник оставил вопрос без ответа. Достав бинокль, он стал рассматривать противоположные подножья гор. Вот его взгляд остановился на свежевырытом грунте.

— А что, там, — указывая на бугорок — спросил он у Гюльоглана.

— Это армянские окопы, там левее еще есть, только они замаскировались дерном.

— Тогда скажи мне командир, — обратился полковник к комбату: — почему армяне выкопали окопы, а твои солдаты все четыре месяца живут на скалах, даже пункт обогрева у них нет. Как же они ночью выживают тут, это же кощунство так относиться к людям, — еле сдерживаясь, спросил полковник. Фазили ничего не ответил, он молча стоял и жевал сухую травинку.

— Сколько постов появилось у армян за последнее время? — полковник обратился к солдатам, молча сидящим на скалах. Вы ведь тут все давно приметили, правда, ведь?

Лопоухий солдат, покрытый мелкими угрями, и черными от копоти руками заулыбался:

— Мы к ним в гости не ходили, чтобы знать, сколько они там нарыли окопов, — сверкая озорными глазами, сказал он.

— Может, со мной сходим, да посмотрим с близи, — так же весело спросил он у этого смельчака.

Тот сразу спрятал свою улыбку, глаза сделались злыми.

— С этим автоматом, да, — он потряс оружием.

— А что не стреляет, что ли?

— Солдат пригибаясь, приблизился к полковнику.

— Вот смотрите, — он показывал на ствол, — тут дырка, стреляет только одиночными, давай махнем автоматами, тогда пойду с тобой в разведку — в его глазах опять забегали чертики.

Все присутствующие внимательно ждали развязки. Еще утром Гюльоглан сказал, что из Баку приехал военный, который будет их командиром и, что его нужно ждать на постах. Сначала солдаты не поверили, мало ли их в последнее время приезжают в штаб, но чтоб гости приехали на посты, такого никто не мог припомнить. Теперь вот этот, говорящий на русском языке человек, при котором даже их комбат молчит, что-то жестко говорит, обращаясь к своим сопровождающим.

— И так ты со мной или нет? — снова спросил полковник у солдата, который уже начинал нравиться ему. Солдат напоминал ему его детские годы. Вот таким смелым и бесшабашным был он в детстве, и никто не мог его пристыдить или внушить уважение, если он сам не проникался к ним уважением. Боец перебросил через плечо учебный автомат, нахлобучил вязаную шапочку, прожженную в нескольких местах, нагнулся и, достав бечевку, стал перевязывать ботинки, надетые, на галоши. Закончив приготовление, он кивнул, показывая свою готовность.

— Магеррам, ты останься здесь, а мы с комбатом спустимся в ущелье и обойдем высоту вот с той стороны, чтобы посмотреть передний край противника.

— Ну, что боец, пошли, — он подмигнул солдату, как своему старому знакомому. Они спустились с высоты на дорогу, пересекли ее и начали подъем в гору. Солдат пробирался через заросли, и вел группу, только ему известными ориентирами.

Через полчаса, хода, он стал часто останавливаться и прислушиваться к шуму леса. Лес совсем затих и притаился. Полковник ничего не замечал, ни прелести весеннего леса, ни щебетания лесных пташек, его слух был только сосредоточен на сигналах, которые время от времени подавал идущий впереди солдат, щелкая пальчиками. Подкрались к вражескому посту, обойдя его, расположились выше, в метрах пятидесяти, затаились. Достав бинокль, полковник стал медленно вести наблюдение, просматривая каждый выступ, каждый бугорок, отмечая про себя все нюансы. Кто-то дернул его за рукав бушлата. Он повернулся и увидел, как Ашраф показывает вниз, левее от них. Направив в указанное направление бинокль, он просеял лес через призмы прибора и увидел несколько труб, направленных в небо. Подправив диоптрию, под скалами ясно увидел, умело замаскированную минометную батарею.

— А батарея-то недавно поставлена здесь, — отметил он, всматриваясь в свежий дерн, уложенный не так аккуратно по брустверу. Солдат, щелкнул пальцами, как щелкает птица королек, чтобы обратить на себя внимание. Глаза его были расширены. Видно было, что он заметил что-то такое, что оно поразило его воображение. Боец тыкал в небо, руками показывая треугольник, намекая на крышу дома. Поведя биноклем по вершине горы, на склоне которой они лежали, полковник увидел накат из бревен.

— По всем приметам это был КП (командный пункт). Вот тебе и армяшки, — мысль пронеслась в голове, напоминая размеры строения и конфигурацию КП батальона.

Вспомнился утренний разговор с разведчиком Гурбаном. Нет, не зря тут появились эмиссары из Еревана, готовятся, значит.

Полковник стал медленно сползать, увлекая за собой своих сопровождающих.

В штабе батальона их уже ждали Рустамов с командиром роты, который приезжал с Фазили в Шушу.

Доклад разведчика, полностью соответствовал той картине, которую они уже наблюдали на посту в районе высоты «Фонарь». Сопоставив доклады и увиденное на постах, полковнику стало понятна тревога командира батальона, высказанная в начале беседы. В случае наступления армянских отрядов, самостоятельно батальон удержать свой район обороны практически не сможет.

Записав доклад Рустамова, и комментарии к его докладу командира роты Гюндузя, так он представился при знакомстве, решили вернуться в Шушу.

В сопровождении комбата выехали из села и направились на посты в деревне Халфяли. В