Вы добавите, что мы не можем предполагать, что, отказываясь обсуждать стратегические условия ввода русских войск, Польша приняла бы на себя ответственность за возможный провал военных переговоров в Москве и за все вытекающие из этого последствия».

16 августа 1939 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

В о р о ш и л о в. На совещании военных делегаций в основном закончены рассмотрение и анализ имеющихся у Англии, Франции и СССР вооруженных сил, которые стороны могут выделить для борьбы с немецкой агрессией, а также соответствующие военные планы сторон.

После этого советская делегация поставила вопрос о том, что придется прервать дальнейшие заседания сторон до того момента, когда правительства Англии и Франции смогут ответить на вопрос о допуске советских войск на территорию Польши и Румынии.

Правда, нам пришлось уступить просьбам англичан и французов и согласиться провести одно-два заседания еще до ответа наших партнеров на поставленный нами вопрос.

М о л о т о в. Мне плохо верится, что поляки согласятся на пропуск наших войск на территорию Польши без очень сильного давления на них со стороны Запада. Но весьма похоже, что Англия и Франция просто не намерены принуждать поляков, как они это сделали с чехами в прошлом году.

В этой ситуации нам нужно что-то решать с предложением Берлина о визите в СССР Риббентропа. Либо мы должны согласиться принять министра иностранных дел Германии, но вряд ли это целесообразно делать в условиях продолжающейся в Москве конференции военных делегаций. Либо нужно отказываться от предложений Германии о нормализации советско-германских отношений.

С т а л и н. Нужно насколько это возможно оттянуть дату визита Риббентропа в Москву, но если до этого времени правительствам Англии и Франции так и не удастся уломать строптивость поляков, то мы будем вынуждены объявить, что англо-франко-советские переговоры зашли в тупик в силу наличия непреодолимых разногласий. Причем вся ответственность за срыв переговоров ложится на правительство Польши.

17 августа 1939 года

Москва, НКИД, кабинет Молотова.

Ш у л е н б у р г. Позиция, изложенная господином председателем Совета Народных Комиссаров СССР в последнем нашем разговоре, состоявшемся 15 августа, совпадает с желаниями германского правительства. В этой связи Германия готова заключить с СССР Пакт о ненападении, причем, если правительство СССР этого пожелает, на срок в двадцать пять лет. Далее, германское правительство готово гарантировать Прибалтийские государства совместно с СССР. Наконец, Германия в соответствии с определенно занимаемой ею позицией изъявляет готовность употребить свое влияние для улучшения и консолидации советско-японских отношений.

Фюрер стоит на точке зрения, что, принимая во внимание настоящее положение и возможность наступления в каждый момент серьезных событий, Германия не намерена далее терпеть польские провокации, поэтому желательно принципиальное и скорое выяснение германо-советских отношений и обоюдной установки к актуальным в настоящий момент вопросам. По этой причине министр иностранных дел Германии г-н фон Риббентроп выражает готовность начиная с 18 августа во всякое время прибыть в Москву с полномочиями фюрера вести переговоры о совокупности германо-советских вопросов и, при наличии соответствующих договоренностей, подписать соответствующие договоры.

М о л о т о в. До последнего времени советское правительство, учитывая официальные заявления отдельных представителей германского правительства, имевшие нередко недружелюбный и даже враждебный характер в отношении СССР, исходило из того, что германское правительство ищет повода для столкновений с СССР, готовится к этим столкновениям и обосновывает нередко необходимость роста своих вооружений неизбежностью таких столкновений. Мы уже не говорим о том, что германское правительство, используя так называемый Антикоминтерновский пакт, стремилось создать и создавало единый фронт ряда государств против СССР, с особой настойчивостью привлекая к этому Японию.

Понятно, что такая политика германского правительства вынуждала СССР принимать серьезные меры к подготовке отпора против возможной агрессии в отношении СССР со стороны Германии и, значит, принимать участие в деле организации фронта обороны ряда государств против такой агрессии.

Если, однако, теперь германское правительство делает поворот от старой политики в сторону серьезного улучшения политических отношений с СССР, то советское правительство может только приветствовать такой поворот и готово со своей стороны перестроить свою политику в духе ее серьезного улучшения в отношении Германии.

Если добавить к этому то обстоятельство, что советское правительство никогда не имело и не хочет иметь каких-либо агрессивных намерений против Германии, что оно считало и продолжает считать вполне возможным мирное разрешение спорных вопросов в области отношений между Германией и СССР, что принцип мирного сосуществования различных политических систем является давнишним принципом внешней политики СССР, то можно прийти к выводу, что имеется налицо не только реальная база для установления новых улучшенных политических отношений между обеими странами, но и условия для осуществления уже теперь серьезных практических шагов в этом направлении.

Правительство СССР считает, что первым шагом к такому улучшению отношений между СССР и Германией могло бы быть заключение торгово-кредитного соглашения.

Правительство СССР считает, что вторым шагом через короткий срок могло бы быть заключение Пакта о ненападении или подтверждение Пакта о нейтралитете 1926 года с одновременным принятием специального протокола о заинтересованности договаривающихся сторон в тех или иных вопросах внешней политики, с тем чтобы последний представлял органическую часть пакта.

18 августа 1939 года

Париж. Телеграмма посла США во Франции Буллита Государственному секретарю США Хэллу.

«Даладье сказал мне сегодня, что, когда Бонне сообщил ему реакцию польского посла в Париже на предложение советского правительства об оказании помощи Польше в случае германского нападения на Польшу, он был удивлен и рассержен резкостью отрицательной реакции польского посла.

Даладье сказал, что он будет рад послать две французские дивизии в Польшу, и уверен, что может также получить английскую дивизию для Польши так, чтобы поддержка не была бы исключительно русской, а международной.

Более того, он может получить от советского правительства самые абсолютные гарантии об эвакуации впоследствии с польской территории, а Франция и Великобритания дадут подтверждение этих гарантий.

Ворошилов затронул существо вопроса, когда сказал англичанам и французам, участвующим в переговорах, что Советская армия готова выступить против Германии, но что единственные практические линии прохода лежат через Вильно против Восточной Пруссии и через Львов на юг. Даладье считает советскую позицию благоразумной».

18 августа 1939 года

Берлин. Телеграмма Риббентропа Шуленбургу.