С т а л и н. Мы с готовностью верим в это. Немцы, несомненно, желают мира и поэтому приветствуют дружеские отношения между Германским государством и Советским Союзом.

Р и б б е н т р о п. Германский народ, безусловно, хочет мира, но, с другой стороны, возмущение Польшей так сильно, что все до единого готовы воевать. Германский народ не будет более терпеть польских провокаций.

С т а л и н. Я поднимаю этот бокал с прекрасным грузинским вином за фюрера. Я знаю, как сильно германская нация любит своего вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье.

Р и б б е н т р о п. Предлагаю выпить за господина Сталина, за советское правительство и за благоприятное развитие отношений между Германией и Советским Союзом.

С т а л и н. Советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Оно может дать свое честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера.

24 августа 1939 года

Москва, ближняя дача.

Вернувшись после переговоров на ближнюю дачу, Сталин еще долго сидел за столом, понемногу потягивая и наслаждаясь изумительным букетом хванчкары. Тревожные мысли не покидали его. Он только что был вынужден подписать договор с дьяволом, да еще и произносить тосты за его здоровье. При этом у Сталина не было даже малейшего сомнения в том, что подписанный им договор будет действовать только до того момента, пока это будет выгодно Гитлеру. Когда же наступит этот переломный момент, сейчас можно было только гадать.

С т а л и н. Конечно, если Запад объявит войну Германии после ее нападения на Польшу, то можно будет встать над схваткой и занять позу третьего радующегося. Однако это был бы лучший для нас вариант, а жизнь учит, что лучший вариант редко реализуется на практике. Поэтому, надеясь на лучшее, надо готовиться к худшему. Самого худшего варианта – повторения очередного Мюнхенского сговора по Польше, – кажется, удалось избежать. Впрочем, даже в этом нельзя было быть уверенным до конца. Скажем, что будет, если Англия и Франция откажутся выполнять свои обязательства перед Польшей?

Сталин вспомнил слова Риббентропа. Это надо же было сказать такое: немецкий народ хочет мира, но все до единого немца готовы воевать в Польше. Да и с Антикоминтерновским пактом фашисты совсем заврались. А вот с Японией фюрер дал промашку. Токио никогда ему не простит этого договора с нами, подписанного в тот момент, когда японцы вели кровавые бои с Красной армией.

Впрочем, главное дело было уже сделано, Рубикон перейден, и теперь оставалось ждать, какие же ответные шаги предпримут другие участники этой грандиозной шахматной партии.

Раннее утро 24 августа 1939 года

Берлин. Гитлера разбудил телефонный звонок от Риббентропа, звонившего из Москвы.

Р и б б е н т р о п. Мой фюрер, все великолепно, пакт с Советами подписан.

Г и т л е р. Это пакт с сатаной, чтобы изгнать дьявола, разумеется, это лишь временная мера. Зато теперь поляки вдоволь хлебнут лиха и узнают, как перечить моей воле. Да и Чемберлена я поставлю на место, а там, глядишь, очередь дойдет и до Сталина.

Теперь же срочно отдаю приказ назначить дату нападения на Польшу в 4 часа 30 минут 26 августа. Это мое окончательное решение.

Комментарий автора. Заключение пакта Молотова—Риббентропа и последующее нападение на Польшу было самой большой политической ошибкой Гитлера. Как показали последние мирные дни, фюрер вполне мог додавить Чемберлена, чтобы тот принудил поляков отдать немцам Данциг. В этом случае поляки были бы деморализованы и сломлены потерей Данцига и предательством союзников, поэтому чувствовали бы себя беззащитными перед дальнейшими угрозами фашистов. Не говоря о том, что через Данциг шло 80 процентов внешнеторгового оборота Польши, и Гитлер мог бы его контролировать.

В то же время у Гитлера был для поляков и большой пряник в виде товарно-кредитного соглашения 1938 года. Фюрер мог напомнить Варшаве, что именно с его помощью Польша получила Тешин, и пообещать, что если поляки будут себя правильно вести, то получат Литву и Белоруссию…

Таким образом, в случае «мирной» передачи города Данцига фашисты имели достаточно большие шансы превратить поляков в своих безропотных сателлитов. Далее на территорию Польши по просьбе ее марионеточного правительства были бы введены немецкие войска, после чего нападение Германии и ее союзников на Советский Союз было бы делом времени.

Вместо этого Гитлер заключает пакт Молотова—Риббентропа и 1 сентября 1939 года нападает на Польшу, тем самым вынуждая Запад объявить ему войну. В результате Германия получает тупиковую для нее войну с Великобританией, поддерживаемой экономической мощью Америки, хотя вполне могла этого избежать.

24 августа 1939 года

Варшава. Заседание польского правительства.

Б е к. То, что произошло вчера в Москве, для нас стало большой неожиданностью. Тем не менее мне представляется, что ничего страшного не случилось. Немцы и русские договорились, что не будут воевать друг с другом. Но нас-то это никак не касается. Ведь мы при любых обстоятельствах не собирались принимать военную помощь Советов.

Р ы д з – С м и г л ы. Я считаю, та военная помощь, которая нам гарантирована Англией и Францией, вполне достаточна для того, чтобы победить Германию. Англо-франкопольская коалиция обладает бо́льшим военным потенциалом, чем Германия, поэтому помощь России нам просто не нужна. В этой связи мне совершенно непонятно, почему в Париже и Лондоне вызвал такое неудовольствие наш отказ допустить русские войска на нашу территорию. Конечно, мы не хотим войны, но и бояться ее нам особо не приходится.

24 августа 1939 года

Лондон, кабинет Чемберлена.

Ч е м б е р л е н. Сталин нас явно обыграл на этом этапе. Самое главное заключается в том, что с заключением пакта между Москвой и Берлином мы потеряли тот кнут, которым могли угрожать Берлину. Теперь нужен новый кнут. Надо, чтобы Гитлер поверил, что мы не блефуем, а будем всерьез воевать с Германией, если она нападет на Польшу.

Г а л и ф а к с. В 1914 году правительство его величества допустило большую ошибку, заранее не объявив, что будет воевать с Германией, если та нападет на Францию. Если бы английское правительство заняло тогда более четкую позицию, то той войны можно было избежать. Поэтому сейчас нужно срочно подписать с Польшей двусторонний договор о взаимопомощи. Это охладит пыл Гитлера и заставит его задуматься о последствиях нападения на Польшу.

Ч е м б е р л е н. Это, конечно, правильно, но одновременно нужен и пряник, а таким пряником может быть только Данциг и Коридор. Не будем же мы всерьез воевать с немцами из-за какого-то там Данцига, тем более что вы сами от имени правительства Великобритании обещали отдать его Гитлеру еще в ноябре 1937 года. Поэтому вам надлежит срочно послать в Берлин наши предложения по мирному урегулированию кризиса.