Адольф Гитлер ».

21 августа 1939 года

Лондон. Сообщение временного поверенного в делах Франции в Великобритании Камбона министру иностранных дел Франции Бонне.

«В настоящий момент Стрэнг отказывается рассматривать подписание германо-советского торгового соглашения как изменение советской позиции по отношению к нам. Он расценивает подписание скорее как маневр с целью произвести впечатление на Францию и Великобританию и заставить их принять все условия СССР».

21 августа 1939 года

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

М о л о т о в. Только что Шуленбург передал мне личное послание Гитлера Сталину, где фюрер уже вторично просит нас принять Риббентропа в Москве во вторник, 22 августа, но не позднее среды, 23 августа.

С т а л и н. Немцы выполнили наше условие и подписали торгово-кредитное соглашение, явно пойдя нам на значительные уступки. Больше оттягивать решение вопроса с визитом Риббентропа уже нельзя. С другой стороны, мы до сих пор так и не получили от правительств Англии и Франции информации относительно согласия Польши на пропуск наших войск на польскую территорию. Следовательно, наши военные переговоры с Францией и Англией зашли в тупик в силу непреодолимых разногласий.

Как говорится, настал момент истины. Готовьте ответ Гитлеру, что мы готовы принять Риббентропа в Москве 23 августа.

В о р о ш и л о в. А если завтра французы или англичане заявят, что они получили согласие Варшавы на проход наших войск?

С т а л и н. Судя по поведению поляков, это крайне маловероятно, но если это все же произойдет, то придется ответить нашим партнерам по переговорам, что поезд уже ушел.

22 августа 1939 года

Москва, беседа главы советской военной миссии Ворошилова с главой французской военной миссии Думенком.

Д у м е н к. Я не имею этого документа, но я получил сообщение правительства, что ответ на основной, кардинальный вопрос положительный. Иначе говоря, правительство дало мне право подписать военную конвенцию, где будет сказано относительно разрешения на пропуск советских войск в тех точках, которые вы сами определите, то есть через Виленский коридор, а если понадобится в соответствии с конкретными условиями, то и пропуск через Галицию и Румынию.

В о р о ш и л о в. Вы не дали ответа относительно того, какую позицию во всем этом деле занимают польское и румынское правительства, в курсе ли они дел, или вы получили ответ лишь французского правительства, данный без ведома и согласия правительств Польши и Румынии.

Д у м е н к. Я не знаю, какие были переговоры между правительствами, я могу сказать только то, о чем меня информировало мое правительство.

В о р о ш и л о в. Я убежден, что поляки сами захотели бы участвовать в наших переговорах, если бы они дали согласие на пропуск советских войск. Поляки непременно потребовали бы своего участия, их Генеральный штаб не пожелал бы остаться в стороне от вопросов, которые обсуждаются и которые так близко их касаются. Поскольку этого нет, я сомневаюсь, чтобы они были в курсе дела. Мы не хотим, чтобы Польша публично продемонстрировала свой отказ от нашей помощи, которую мы ей не собираемся навязывать.

22 августа 1939 года

Лондон. Сообщение Майского в НКИД.

«Полученное в Лондоне 21-го поздно вечером сообщение о предстоящем полете Риббентропа в Москву для переговоров о заключении Пакта о ненападении вызвало здесь величайшее волнение в политических и правительственных кругах. Чувств было несколько – удивление, растерянность, раздражение, страх. Сегодня утром настроение было близко к панике. К концу дня наблюдалось известное успокоение, но глубокая тревога все-таки остается. Симптомом этого является решение британского правительства созвать на 24-е парламент и принять в течение одного дня «закон об охране королевства», действовавший во время последней войны и отмененный с заключением мира».

22 августа 1939 года

Лондон. Послание премьер-министра Великобритании Чемберлена рейхсканцлеру Германии Гитлеру.

«Вашему превосходительству, очевидно, известно относительно некоторых мер, предпринятых правительством его величества, о которых сегодня вечером было сообщено в прессе и по радио. Эти шаги, по мнению правительства его величества, были необходимы в связи с военными передвижениями, о которых сообщалось из Германии, а также в связи с тем, что сообщение о заключении советско-германского договора, по-видимому, было воспринято в некоторых кругах в Берлине как свидетельство того, что вмешательство Великобритании на стороне Польши более не является тем случаем, с которым нужно считаться. Это было бы самой большой ошибкой.

Каким бы ни оказался по существу советско-германский договор, он не может изменить обязательство Великобритании по отношению к Польше, о котором правительство его величества неоднократно и ясно заявляло и которое оно намерено выполнять

Ясно изложив нашу позицию, я хочу повторить вам мое убеждение в том, что война между нашими двумя народами была бы величайшим бедствием, какое только можно себе представить. Я уверен, что ни наш, ни ваш народы не желают этого. Я не считаю, что существующие разногласия между Германией и Польшей не могут быть и не должны быть разрешены без применения силы, если будет восстановлен дух доверия, это даст возможность продолжить переговоры в обстановке, отличной от той, которая существует в настоящее время.

Если бы можно было добиться такого перемирия, то в конце этого периода, в течение которого могли бы быть предприняты шаги по рассмотрению и урегулированию жалоб, выдвигаемых обеими сторонами в отношении обращения с национальными меньшинствами, разумно было бы надеяться на создание соответствующих условий для ведения прямых переговоров между Германией и Польшей по имеющимся между ними спорным вопросам (при содействии нейтрального посредника и при условии, что обе стороны сочтут, что это будет способствовать успеху)».

20 часов 05 минут 23 августа 1939 года

Москва. Телеграмма Риббентропа Гитлеру.

«Пожалуйста, немедленно сообщите фюреру, что первая трехчасовая встреча со Сталиным и Молотовым только что закончилась. Во время обсуждения, которое проходило положительно в нашем духе, сверх того обнаружилось, что последним препятствием к окончательному решению является требование русских к нам признать порты Либава (Лиепая) и Виндава (Вентспилс) входящими в их сферу интересов. Я буду признателен за подтверждение до 20 часов по германскому времени согласия фюрера. Подписание секретного протокола о взаимном разграничении сфер интересов во всей восточной зоне, на которое я дал свое принципиальное согласие, обсуждается».

Г и т л е р. «На вашу телеграмму № 204. Ответ: да, согласен».

23 августа 1939 года

Москва. Сообщение ТАСС.

«23 августа в 3 часа 30 минут состоялась первая беседа председателя Совнаркома и Наркоминдела СССР тов. Молотова с министром иностранных дел Германии г. фон Риббентропом по вопросу о заключении Пакта о ненападении. Беседа происходила в присутствии тов. Сталина и германского посла г. Шуленбурга и продолжалась около трех часов. После перерыва в 10 часов вечера беседа была возобновлена и закончилась подписанием договора о ненападении».