— Почему?

— Я ведь спас ему жизнь, — лукаво улыбнулся альфа. — Хоть он и утверждал, что напрасно. А вчера утром, когда он покинул Храм Луны, я едва успел нагнать его.

— А как же...

— Тише, Лири, — сверкнул альфа глазами, — слушайте. В прошлый раз нам помешали дослушать эту балладу.

Я обратилась в слух. Скальд начал исполнять ту самую балладу, которую прервал пожар в таверне.

— Браслет жемчужный — знак любви моей — запястье твое обнимает…

Меня будто что-то ударило в грудь, а потом в памяти вспыхнуло воспоминание.

***

Мама достает из своей шкатулки браслет, перебирает пальцами бусины, поглаживает их, словно они живые, а я стою в дверях ее комнаты, боясь зайти. Вот мама прижимает браслет к сердцу, из ее горла вырывается рыдание, а я бегу к ней и прижимаюсь лицом к ее длинным, пахнущим жасмином волосам.

— Мамочка, не плачь! Почему ты плачешь?

— Я просто вспомнила кое-кого, Лири… — прижимая меня к себе, отвечает она.

— Кого?

— Старого знакомого, — чуть подумав, отвечает она.

— Ты скучаешь по нему?

— Каждый день.

— Так позови его в Пустынную Розу, папа не будет против, ведь скоро у него родится наследник!

На губах мамы замирает горькая улыбка, а глаза опускаются ниже, на большой живот, обтянутый тканью платья. Я знаю, что роды уже скоро, потому что подслушала, как об этом говорила приглашенная в замок повитуха. Она же сказала, что будет мальчик. У меня будет братик.

— Он отправился к Богине, Лири, — вздыхает мама и, снова устремив глаза на браслет, нараспев продолжает: — Разлука, как пламя тысяч свечей…

***

Я дотронулась до своего браслета.

— …в огне их бессильно сгораю… — прошептала я последнюю строку баллады одновременно с пением скальда.

— Откуда вам известны слова, Лири? — мягко спросил альфа, пока мастер Северин перебирал струны, завершая выступление.

Краем сознания я уловила, что он назвал меня просто по имени, без привычных «леди» и «амари».

— Я… кажется, я слышала эту песню от мамы…

Нервничая, я так резко дернула свой браслет, что нить, на которую были нанизан жемчуг, порвалась, и несколько белоснежных камушков упало мне на колени. Разочарованно ахнув, я успела подхватить оставшуюся часть браслета.

Резкий звук струн заставил меня вздрогнуть.

— Откуда у вас это украшение, леди? — услышала я тихий голос, в котором слышались угрожающие нотки. Я подняла глаза и увидела стоявшего надо мной скальда.

— Это браслет моей мамы, — также тихо ответила я, собирая камушки.

— Как… как ее звали? — срывающимся голосом спросил мастер Северин.

— Леди Фабиана эр Воркран. В девичестве…

— Фабиана ап Хаймли, — кивнул скальд. Его голос дрожал.

— Верно, — протянула я растерянно.

— А вы… ты…

— Лирилия, — одновременно проговорили мы со скальдом. Я — чуть удивленно,  а он — вопросительно.

Мастер Северин покачнулся, потом помотал головой из стороны в сторону. Золотисто-карие глаза стали почти черными, да и сам он выглядел как безумец.

— Не может быть, этого просто не может быть… — Казалось, голос отказывается служить мастеру Северину. Я непонимающе смотрела на него, хотя сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди.

— Что… что вы делаете? — мой голос сорвался на писк, когда скальд вдруг протянул руку и коснулся пальцами моих волос. Я хотела позвать на помощь альфу, но поняла, что его нет в гостиной.

— Знак… родинка в форме сердца… — бормотал мастер Северин как безумный.

Совершенно обескураженная, я не успела уклониться, когда его рука сбросила с моей шеи локон, а глаза заскользили по моей коже. На шее у меня действительно имелась маленькая родинка в форме сердца. Мама всегда говорила, что это знак большой любви. Но откуда скальду известно об этом?!

— Я… я не понимаю…

Когда скальд заметил родинку, его глаза расширились от удивления. Он устало опустился на диванчик рядом со мной, неверяще покачивая головой. Я же, слишком удивленная происходящим, не могла даже пошевелиться, только крепче сжимала в одной руке оставшуюся часть браслета, а в другой — просыпавшиеся жемчужины.

— Смотри, Лири, — сказал мастер Северин, снимая шейный платок. Я даже не успела удивиться тому обстоятельству, что он назвал меня сокращенной версией моего имени.

Я не поверила своим глазам, когда заметила на его шее, на том же месте, что и у меня, точно такую же родинку. Увидев, что я продолжаю непонимающе смотреть на него, мастер Северин тихо сказал:

— Это знак моего рода. Он передается от отца к сыну или дочери с тех самых пор, как лапа моего предка ступила на землю Даннарии. Я твой отец, Лири.

— Но… но мой отец лорд Осберт эр Воркран, владелец Лунной Пустоши, — потерянно произнесла я. Мой голос прозвучал тонко и жалобно.

— Будь проклята его черная душонка! — тихо, но зло проговорил скальд. — Фабиана никогда не хотела этого брака, но ее заставили!

— Кто?

— Ее отец.

С дедушкой я не была знакома. Мама рассказывала, что он рано овдовел. После моего рождения, когда дедушка возвращался из Пустынной Розы в свое имение, на него напали грабители. Я не помнила, чтобы мама еще про него когда-нибудь говорила или вспоминала свое детство. Да и я была слишком мала, чтобы интересоваться.

— Пожалуйста… — прошептала я. — Я ничего не понимаю… Все это… слишком… Откуда вы знали мою маму?

— Мы встретились в Вольфгрейде в начале зимы. Я подарил Фабиане этот браслет в нашу последнюю встречу. — Мастер Северин кивнул на нитку жемчуга, которую я крепко сжимала в кулаке.

— Не может быть... — тихо проговорила я, но тут же осеклась. Зачем бы скальду придумывать все это?

— Вот здесь, у одной бусины есть скол. — Мастер Северин аккуратно взял из моих ослабевших пальцев половину браслета и показал на сколотую с одного бока жемчужину. — Я нашел ее во время своих странствий на берегу Даннарийского Моря. Когда я заказывал для моей Фабианы браслет, попросил ювелира добавить эту жемчужину к нему. Она была не похожей на другие, но мне казалось, что и мы такие же, что это очень символично…

Скальд говорил таким проникновенным голосом, что у меня не возникло ни капли сомнений по поводу правдивости его слов.

— Вы... вы так сильно любили мою маму? — тихо спросила я, вспомнив слова отца, которые он повторял в бреду.

«Северин, подлый вор! Он украл то, что принадлежит мне!» Понимание и принятие сказанного скальдом уже забрезжило в сознании, но мне не хватало нескольких деталей, чтобы собрать картину полностью.