Гражданская война в Испании была проиграна, но партизанско-диверсионные действия доказали свою эффективность. В дальнейшем бойцам XIV партизанского корпуса предстояло на практике проверить эту эффективность от побережья Кубы до Украины, во Франции, в Италии и, в особо массовых масштабах, в Югославии.

Хотя первые официальные посланники Москвы стали действовать в Югославии лишь со второй половины 1940 г., еще до начала Второй мировой войны в полицию Сербии поступили сообщения о прибытии в королевство первых эмиссаров далекого советского государства — нелегально заброшенных на территорию Сербии агентов ОГПУ — НКВД[518]. Интересно, что еще в 1938 г. президент Чехословакии Эдуард Бенеш через резидента НКВД в Праге Зубова попросил Сталина, чтобы Советский Союз субсидировал переворот, направленный против правительства Милана Стоядиновича в Югославии, чтобы установить там проанглийский военный режим и, таким образом, ослабить немецкое давление на Чехословакию. Бенеш запросил сумму в двести тысяч долларов наличными для сербских офицеров, которые должны были устроить переворот. Получив эту сумму из Центра, резидент НКВД в Чехии Зубов выехал в Белград, чтобы на месте ознакомиться с положением. Когда он убедился, что офицеры, о которых шла речь, были всего лишь «кучкой ненадежных авантюристов» и ни на какой успешный заговор рассчитывать не приходилось, Зубов был потрясен и отказался выплатить им аванс. Вернувшись в Прагу с деньгами, он доложил в Центр о сложившейся ситуации. Сталин пришел в ярость — Зубов посмел не выполнить приказ. На зубовской телеграмме с объяснением его действий Сталин собственноручно написал: «Арестовать немедленно»[519].

Впрочем, для прикрытия своих агентов советские спецслужбы куда чаще пользовались статусом белоэмигрантов. Так, например, уже с начала тридцатых годов на территории Югославии действовала агентурная группа Леонида Леонидовича Линицкого[520]. Л.Л. Линицкий, прибывший в Югославию с волной белоэмиграции в начале двадцатых, получил льготную возможность учиться в Белградском университете как представитель русской эмиграции, пользовавшейся особой помощью и поддержкой Королевства СХС и лично короля Александра Карагеоргиевича. По окончании Белградского университета в 1931 г. начал сотрудничество с ИНО ОГПУ. Обстоятельства, при которых это сотрудничество было начато, описаны в опубликованных материалах достаточно противоречиво. С одной стороны, Линицкий, согласно «Очеркам истории внешней разведки», имел опыт сотрудничества с разведотделом 13-й армии[521]. С другой стороны, в СССР, в Киеве, проживала мать Л. Линицкого, супруга офицера императорской армии ротмистра Л. Линицкого — отца будущего разведчика. В тридцатые годы мать Л. Линицкого была уволена с работы и осталась без средств к существованию. По данным того же сборника, Линицкому было обещано позаботиться о его матери, но ОГПУ это обещание выполнять не спешило. Как бы то ни было, задачи, поставленные перед Линицким и образовавшейся вокруг него группой, сводились в первую очередь к разведывательно-диверсионной деятельности против русской эмиграции в Югославии, в высшие круги которой благодаря своему врачебному искусству и сумел инфильтрироваться Линицкий. В конце концов его группа была раскрыта, арестована и частично выслана из Югославии в 1935–1937 гг., причем приговоры были исключительно мягкими благодаря тому, что не удалось доказать антигосударственную направленность деятельности Линицкого. Интересно, что в 1941 г. родной брат любовницы Леонида Линицкого Н.Г. Дараган пытался организовать подпольную группу и был арестован гестапо[522].

Представители советских спецслужб находили потенциальные объекты для вербовки не только среди истосковавшихся по Родине и испытывавших определенные материальные затруднения белоэмигрантов, но и среди местного населения, в особенности среди добровольцев, прошедших горнило гражданской войны в Испании, где советские инструкторы занимались обучением опытных диверсантов. Один из таких югославских бойцов интербригад, Д. Милоевич, был арестован гестапо и дал, перед тем как был расстрелян, подробное описание вербовки и всей деятельности небольшой группы агентов ГПУ, руководимой Ч. Поповичем и Р. Уваличем[523]. Необходимо отметить, что и деятельность, о которой сообщил Милоевич в кабинете немецкого следователя, не носила антигосударственного характера, основным направлением работы его группы была подготовка к противодействию возможной немецко-итальянской оккупации.

В течение полугода накануне начала Великой Отечественной войны активность советских государственных учреждений в Королевстве Югославия была особенно интенсивной. Дипломатические отношения на уровне миссий были установлены 24 июня 1940 г. и официально прерваны со стороны СССР 8 мая 1941 г., однако реальная деятельность Полномочного представительства СССР в Югославии длилась куда меньше.

Полномочным представителем СССР в Королевстве Югославия был Виктор Андреевич Плотников, советником — Виктор Захарович Лебедев, военным атташе — Александр Георгиевич Самохин, помощником атташе — Петр Михайлович Коваленко. Интересны судьбы этих людей, ставших на короткое время олицетворением советского государства на сербской земле.

Александр Георгиевич Самохин родился на хуторе Верхне-Бузиловка области Войска Донского 20 августа 1902 г. В годы Гражданской войны Александр Георгиевич всей душой был на стороне красных и уже 4 мая 1919 г. вступил в РККА, активно поучаствовав в боевых действиях на Восточном фронте. Способный и выдержанный паренек решил сделать военную карьеру своей судьбой: с 1923 г. по 1931 г. он был командиром батальона, в 1920 г. вступил в РКП(б). Александр Георгиевич неуклонно стремился совершенствовать свой образовательный уровень: в 1921 г. окончил Пензенские пулеметные командные курсы, а в 1923 г. — Киевскую объединенную военную школу имени Л.Б. Каменева (по другим данным — Казанскую высшую военную школу им. Л.Б. Каменева), с мая 1931 г. по май 1934 г. учился на основном факультете Военной академии имени М.В. Фрунзе. По окончании Военной академии Самохин перешел на штабную работу — стал сначала начальником оперативного отделения штаба стрелковой дивизии, а потом и начальником штаба стрелковой дивизии. Высокообразованный офицер привлек внимание начальства, и после этого жизненный путь Самохина внезапно изменился — в 1937 г. он был переведен со штабной работы и назначен начальником Орджоникидзевского пехотного училища, а в 1939 г. — заместителем начальника Главного управления военно-учебных заведений РККА.