– Вы же не хотите пойти прямиком в стан врага? Поверьте, это даже не во всю силу. Она уничтожила вашего собрата.

– Пирата.

– Не суть! – перебил осмелевший Уорд. Он был так убедителен в ненависти и натравливании, что его слышали, слушали и принимала точку зрения. – Она очень опасна. Я ещё не знал людей более гнилых, чем она. Лучше устройте на неё охоту и сбросьте прямиком к людям, чтобы они разорвали её на куски. Не вы должны судить человека, а человек – человека.

– Справедливо. Мы не должны вмешиваться в ваши процессы, – согласился майор и стал смотреть на космическую карту, соотнесённую с картой Земли. Уже строил план.

– Вы, Павел Анатольевич? – в квартиру вломились люди в серьёзных костюмах и готовы в случаи неподчинении напасть, связать и привести хоть полумёртвых. Человек в домашней футболке, уставший после тяжёлого рассмотрения дел в суде, кивнул и попросил быть тише. Дети спали. Жена готовила на завтра. – Пройдёмте с нами.

– Основание, – кинул на них взгляд мужчина. И ему выдали несколько официальных бумаг. – Зачем я президенту?

– Мы дадим вам полчаса на сборы. Нас ждёт частный самолёт, – люди были неумолимы. Поставили на счётчик.

– Объяснитесь для начала.

– Скажите, что вы на срочную командировку. Мы позаботимся о семье и её безопасности. Быстрее! – скомандовал человек.

***

– Вам знакома Анастасия Белова? – в светлую комнату вошёл министр обороны. Она начал без промедления.

– Да, но что случилось? Она что-то натворила? – вжал в стол пальцами Павел.

– Кем вы ей являетесь? Вы же на неё оформили эту машину, хотя покупали со своей карты? – и он положил на фотографию джипа, вытащенного из Амура прошлой осенью.

– Я… я….

– Говорите.

– … её отец, – выдохнул Павел.

– Громче! Никто вас не застрелит. Просто мы должны выяснить всё самое важное.

– Её отец.

– Отец? Тогда почему вас не в свидетельстве о рождении, и вы не взяли её под опеку?

– Она ненавидит меня. Я бросил её мать, и она родила в одиночестве. Потом… её застрели на глазах у Анастасии, – ещё тише выдохнул мужчина, раскрыв свой секрет.

– Я знаю эту историю. Мне докладывали, – кивнул министр, уже давно сидя за креслом. – Нам нужна вся информация об Анастасии.

– В чём её обвиняют? Анастасия ведь покончила с собой… – он был потерян. Белый. Не знал, куда смотреть и что отвечают.

– Мы не можем раскрыть конфиденциальную информацию. Если вам сложно говорить, напишите, – и Павлу протянули лист с ручкой. – Нам очень необходима всё о Беловой, повторяем. Это дело государственной важности. Так бы я перед вами не сидел.

– Она жива? Скажите хотя бы это?

***

«Думаешь, мы одни во Вселенной? Что за тупая уверенность. Если есть человек, почему нет кривозябра? Разомкни свой тупой мозг, Анастасия, и взгляни на небо. Мы ничтожны. Бессильны. Глупы. Мы не одни. И если за нами придут, наши бомбы не спасут. Бомбы уничтожат нас, но не их. Так что не обольщайся. Терпи этот крест и неси с достоинством», сказала она в самом начале, когда стояла на набережной, сжимая ключ, принимая важное решение в своей жизни. Сказала себе и заставляла повторять это, пока не отвалился язык. Тогда, в одно из этих повторений, она определилась с жизненной целью и больше не сходила с неё. Как пуля, летящая прямиком в цель, если стрелок удержит оружие и правильно направит.

Шёл снова снег. Она утопала в нём, тело лихорадило. Она тянулась к снежинкам, но всё тело, каждая её клеточка, была так тяжела. Ей хотелось умереть.

– Анастасия, – позвали её из границы сознания знакомый мужской голос.

– Ты?

– Ты вновь работала всю ночь? Тебе не жалко в свой день рождения? Ты теперь уже девушка-девушка, – голос был относительно тихим, немного бодрым, как всегда виноватым. Анастасия разлепила веки и поднялась с дивана. Вновь была за работой. Макеты и дизайн сайтов были раскиданы по всему столу. За окном шёл снег.

Она потянулась за кружкой, где были остатки кофе. Хотела взять, но кружку отставили в сторону.

– Только без возмущений, – прочёл взгляд девушки человек и поставил пакет с контейнером. – Лера приготовила.

Та взглянула на него с подозрением.

– Не отравила. Даже не пересоленный, и без сахара, – мужчина отложил все документы на край стола. – Если так работаешь, хоть найми сотрудника.

– Мне итак нормально.

– Могу домработницу.

– Не нужно.

– Ешь и поехали.

Девушка послушно достала из пакета контейнер, достала оттуда даже ложку, открыла и стала есть ещё тёплый-тёплый куриный суп с вермишелью. Ароматы стали разноситься по залу, пропитывали его домашним запахом, которого не хватало в светлом офисе, похожей на квартиру. Мужчина обходил комнаты, заглядывал в основном на кухню и обещал после запланированной поездки отправиться за продуктами.

– Она сподобилась приготовить суп…

– На радостях…

– Ты хотя бы честен, – усмехнулась и допила жидкость. – Десять минут, – и ушла в спальню.

Отец забрал грязные кружки и контейнер со столика и уже хотел вернуться на кухню, как кинул взгляд на доску.

– Жаль, общаться не заставить. Надеюсь, в этом году у тебя появятся друзья и ты перестанешь думать о работе.

Шёл снег, а они ехали за город. На городское кладбище.

Когда они подъезжали, Анастасия попросила остановиться у киосков цветов и накупила живых, искусственных, самых красивых и дорогих. Она выбирала любимые цветы матери, бабушки и дедушки. Молча, пока с особой горестью на неё смотрели грустные глаза.

«Мне не нужен этот праздник, однако мама придавала ему большое значение», – сказала как-то Анастасия и продолжила: «Я давно имею права совершеннолетнего, так что восемнадцатилетние и следующие года бессмысленны. Однако в этот день меня родила мать, одна. И её никто не навестил после родов. И никто не встретил, и никто не сфотографировал. Её родители были на Западе… у родственников несколько месяц. Мать села на такси и доехала до крохотной квартиры. Подставила под себя табуретку, горько зарыдала. Так говорила бабушка».

– А что ещё?

– А так важно? Ты можешь вернуть прошлое? – снова повторила вопрос, заданный несколько лет назад. – Лучше спроси, почему она рыдала.

– Почему?

– Она не могла дать собственному ребёнку отчество. С того дня в графе у меня пусто, – в тот день они впервые приехали на кладбище, на могилу красивой, молодой женщины, ушедшей в самые прекрасные годы из жизни. Мужчина посмотрел на лицо матери его старшего ребёнка; до конца дня из памяти на выходили слова Анастасии. Он видел перед собой молодую девушку, талантливого свидетеля, сокрушающегося от одиночества и не знающего, что делать, взявшего в кулаки всю силу и решившего взять ответственность за жизнь, которым дали оба.