– Если ты оставишь ключ у себя, тебе придётся вступить в войну. Ты хочешь этого?

– Войну? О чём ты говоришь? Всё так серьёзно?

– Люди борются за ключи всеми силами. Они убили мою коллегу, находившуюся на борту российского самолёта полгода назад. Они устроили резню в Гунцинчэне, в Китае. Затем сражение около Пхеньяна. Нужны ещё доказательства? Если ты не согласишься, придётся сделать это силой.

– А кто ты тогда? Ты тоже замешана в этих случаях? Я слышала европейка была участница северокорейского теракта…

– Меня подставили.

– Так значит это была ты? – и девушка вновь затряслась, в ещё большем ужасе. – Как ты? Почему ты не сказала? Не объяснила?

– Не смеши меня. Ты сама скрываешься от преследования. А я… о чём мне с ними разговаривать? – усмехнулась Анастасия, доедая принесённую еду. – Тем более, думаешь, кто оставил эти отметины на теле? Да я бы сдохла там. Поэтому ещё раз спрашиваю, ты хочешь вступить в войну?

– Нет.

– Правильный выбор.

– Но что мне делать дальше, если я верну свою внешность?

– А я почём знаю? – девушка пожала плечами. – У меня денег почти не осталось, сама без документов. Ты подавно. Могу предложить вариант выброситься на сушу и попросить убежище. Будет скандал – накопишь денежки, только про ключ ни слова. А… про долгое отсутствие скажи: «я не помню».

– Тебе не кажется это слишком… неправдоподобным?

– Но ты же актриса. Сыграй лучшую из своих ролей – вернись на Олимп, если не справишься – ты бездарность, – она говорила это лишённая высокомерия и пафоса. Спокойно улыбаясь на собственные предложения. И казалось, что в их тёмном, холодном мире, где не было голосов кроме их; засверкало тёплое солнышко, лучами достигавшие до бездны одиночества и долгих скитаний.

Они смотрели друг на друга в свете закатного солнца, утопая по голень в песке. Дальше – мутная вода, океан, откуда должна продолжиться их история. Благодарностью светились их печальные лица, изуродованные маньяком и жизнью соответственно. И им казалось, что они бы стали друзьями, если бы по-другому сложилась судьба. Им приходилось прощаться. Отворачиваться. И идти по разные стороны, не надеясь на новую встречу.

– Я Хван Чжи-вон, – шепнула девушка с некрасивым, но приятным лицом. – Я Хван Чжи-вон. Я актриса. Я сыграю себя, – говорила, возвращая свою личность.

Анастасия взглянула на карту. Вновь расположение точек поменялось.

– В среднем точка перестаёт сиять после суток, – делала выводы на основе наблюдения. Вещи были уже давно сложены. Оставалось выбрать, куда отправиться на этот раз. – Запад… там обстановка ещё хуже, – у неё оставалось меньше двадцати трёх часов до предполагаемого конца операции в странах среднего Запада, где солнце палило похлеще Индии.

***

Последние двое суток Анастасия желала не помнить. Почти сутки она добиралась сначала на поезде до столицы Индии – Нью-Дели, оттуда прямиком в аэропорт, а следом принялась осуществлять план по отправлению в другую страну. Она тщательно изучала устройства аэропорта, взламывая коды, вспоминая своё основное поле деятельности, выискивала способ пройти по зелёному коридору без тщательного досмотра. И, кажется, нашла, когда увидела катящих тележки уборщиц. Женщины мыли туалеты каждые два часа, имели при себе ключ доступа на служебную часть аэропорта. После ей пришлось вычислять рейс, смотреть на нём пустые места, выверять неконфликтного пассажира до нужной ей страны, следить за ним. Для простоты дела выбрала одинокого мужчину.

Самая большая сложность состояла в том, чтобы не поднять шум, чтобы ничего не заметили сменщики и сами работники огромного аэропорта, в котором можно было запутаться в два счёта. В сумке Анастасии были и хиджаб, и мужская одежда, даже парики, но всё это не могло гарантировать безопасность. Она сжимала в руке ключ, сомневалась, пряча лицо.

Нужный ей мужчина шёл в туалет. И тогда появился совсем иной путь. Выхватив ключ, последовала за человеком, изменяя попутно внешность, чтобы сбить столку всех. Жало в ногах, натянулась клетчатая рубашка под чёрным свитшотом. Она становилась то ниже, то толще, но не теряла из-за этого умелый удар ребром по сонной артерии. Нагло обворовала, забрала документы, поменялась внешностью, как учила Чжи-вон, и, сунув под нос немного нашатыря, подхватила его и, обнимая, потащила на выход, туда, где стояли такси.

– Друг! Друг! – кричала она громко, с басом на хитренького мужичка. – Вези нас, – до самолёта оставалось три с половиной часа. Назвала адрес ближайшего мотеля так, чтобы успеть вернуться в аэропорт и улететь. Пока ехали, трещала с индийцем, рассказывала печальную весть, как друг пытался его проводить, но подскочило давление и ему стало плохо, немного придавливая артерию.

По его документам она заказала номер, затащила человека с администратором в номер и попросила оставить его с ним наедине. Последняя уцелевшая шашка с сонным газом пропитала комнату. На тумбе осталась лежать записка с угрожающим подтекстом. И уже на всех порах мчалась, усталая, злая, мокрая от жары в аэропорт.

Менее полутора часов до начала полёта. В туалете снова сменила внешность, обмыла шею, лицо и ринулась на посадку.

Всюду она чувствовала преследование, угрожающую опасность и ещё более становилась наглой, глядя на правоохранительные органы, на таможенников, чтобы не выглядеть в их глазах ещё более жалкой.

Спустя некоторое время оказалась в самолёте, кивнула бортпроводников и рухнула в кресло. Она не знала, проследят ли враги её перемещение, подоврут ли самолёт, но… она знала точно, что теперь у неё есть ключи и так просто не сдастся. Ей не удалось подумать о чём-то ином. Стоило прикрыть глаза, как её сморил глубокий беспокойный сон, кончившийся с толчков мужчины в форме. Они сели. Нужно было покинуть самолёт. Прошло всего пару часов… человек, оставшийся в Индии, должен был скоро проснуться.

***

Планы менялись со скоростью света. Анастасия приобрела внешность нового человека после паспортного контроля и отправилась на автобус до междугороднего автовокзала. Подступала ночь. Улицы пустели. Небольшие дома плотной застройки, горные местности, песочные вихри, духота, женщины в чёрном с непосильными ношами, дети с огромными глазами в дешёвой одежде – многое указывало на низкий уровень жизни людей, а также на несильную экономику этой страны.

Играя роль видящего, но глухого, Анастасии не приходилось отвечать на вопросы водителя, согласившегося за хорошее вознаграждение отправиться в ночную дорогу, прямиком в горы.

***

Горы с редкими зелёными прожилками. Село со строгими взглядами и традициями. Здесь не было такой бедности, которая процветала в Индии, не было такого оголтелого фанатизма до мелких вещей, но и здесь… казалось бы, глуши хватало ненависти, злости. Здесь не хватало сочувствия. Казалось бы, единый народ с единой историей, гордые душой люди, воинствующие, должны были знать, что такое ценность жизнь и честь, беречь бьющееся сердце, жить спокойно, развиваться, но нет.