— Я не знаю, что думать, Рейн. Боже, я так мучилась прошлой ночью, и…

— Позапрошлой, Микаэла. Сегодня третий вечер.

Значит, она отсутствует больше двух недель, ее репутация окончательно погибла. Если она вернется к дяде, то как объяснит свое исчезновение? Если дядю Этвела и его сообщников поймают, то будет ли от нее тогда польза как от шпиона? Кто пригласит ее в общество? От наследства почти ничего не осталось, а если дядя продолжит тратить его, она станет нищей. Но сейчас ее единственным желанием было остановить дядю.

— Чему я должна верить?

— Сердцу, инстинктам.

— Мягкое сердце заведет меня в ловушку, — раздраженно сказала она, пряча чувства в дальний уголок, что помогло ей выжить после смерти отца.

— А если ты не будешь доверять мне, то тебя убьют, — резко возразил он.

— Я вижу то, что у меня перед глазами, Рейн Монтгомери! Вы появляетесь в моей жизни, в самые важные моменты исчезаете и часто мешаете мне выполнять мои обязанности.

— Ты веришь, что я шпион? Или, может, двойной агент?

— Не исключено.

— Ты слишком много думала, маленькая обманщица.

— У вас есть обязательства перед обеими сторонами. Перед Николасом и вашими английскими деловыми партнерами.

— Я сгораю от нетерпения. Продолжай.

— Я слышала, как дядя упоминал ваше имя…

— Ему нужен один из моих кораблей, хотя он не объяснил зачем. Я отказал. Удовлетворена?

Груз золота. Дяде нужен военный корабль, чтобы напасть на «Викторию». Ладно, быстрое признание снимает с Рейна подозрения. Пока.

«Она что-то знает», — подумал Рейн и нахмурился.

— Вы сдержали данное мне обещание, рискуя при этом свободой… Да, я знаю, вы могли рассказать властям, что в ночь убийства леди Бакленд вы были со мной.

— И ты все же считаешь, что я мог перерезать ей горло?

— Вы тоже спасались бегством в ту ночь, Рейн.

— У меня есть враги.

— И если я выйду за вас замуж, они станут и моими врагами, да?

— Но я же беру на себя твоих.

— Это половина Англии. Вас могут арестовать за измену.

— У меня есть необходимые средства для борьбы, Микаэла, а у тебя нет.

— Три года я прекрасно справлялась без посторонней помощи.

— Ты даже не сознаешь опасности, да? Это для тебя игра?

— Конечно, нет!

— Если бы не твоя беспечность, не ранили бы леди Уитфилд. — Она побледнела, но Рейн не остановился: — Тебя ищет убийца священника. Ты знала об этом и все же втянула в свои дела подругу.

— У меня не было выбора. Я не могла отказать Адаму Уитфилду без всяких объяснений.

— Ты недооцениваешь свои таланты, Микаэла. Я видел, как ты скрывалась от публики, разыгрывая медлительное, покорное и бесхарактерное существо, — возразил он, и в тоне его сквозило возмущение. — Ты могла сказаться больной, придумать вывихнутую лодыжку. Тебе следовало оставаться в подполье!

— У меня была важная информация для Николаса.

— Передай ее мне, и я позабочусь, чтобы сведения попали к нему.

— Не думаю, — усмехнулась она. — Теперь это уже ни к чему.

Рейн видел, что она лжет.

— Те, кто убил священника, могут знать, а могут и не знать, что ты Опекун. Не имеет значения. Они считают тебя свидетелем преступления. Капитан Макбейн лично занимается твоими поисками. Наверняка и шотландец тоже. Как поступят мятежники, если он подберется к ним слишком близко?

— Убьют, — прошептала Микаэла.

— Вижу, ты начинаешь понимать.

— Похоже.

— Да будет тебе известно, что твой дядя послал Макбейна и отряд солдат прочесывать улицы и окрестности Лондона. И командует ими Уинтерс.

Она даже бровью не повела, хотя внутри у нее пронесся опустошительный вихрь чувств. Мысль о том, что ублюдок найдет ее после длительного отсутствия, привела Микаэлу в ужас. Дядя заставит ее выйти замуж за этого отвратительного человека, иначе его ждут большие неприятности, если в обществе узнают, что пострадала репутация его племянницы. А выйдя замуж за майора, она уже не сможет противоречить ему. Значит, нужно скрываться. Но до каких пор? До победы мятежников или пока не убьют ее или кого-нибудь из друзей?

— А вдруг твое описание покажут Жан-Пьеру? — Правда, Рейн пригрозил негодяю, что если тот проболтается о женщине шейха Абдуллы, его покарает Аллах. — Теперь двойной агент не представляет для тебя большой опасности, но если священника убил он, ты станешь подозреваемой. А если нет, он или она продолжат разрушать вашу драгоценную агентурную сеть. Одному Богу известно, что сделает с тобой дядя. Или Уинтерс.

Он заметил в ее глазах ужас, однако не стал усугублять положение, допытываясь, чего хочет от нее этот негодяй.

— Кстати, — небрежно добавил он, — леди Бакленд тоже агент Николаса. Ее могли убить за шпионаж.

— Если раскрыли ее тайну, — ответила Микаэла. — Но возможно, причина в другом. — Она принялась ходить взад-вперед, пеньюар обтягивал бедра, босые ноги ступали неслышно. Рейн пытался сосредоточиться на ее словах. — Она была неосторожна. Я уверена, что найдется много женатых мужчин, которые желали ее исчезновения и могли найти людей, кто бы это устроил.

— Брак со мной для тебя единственный выход, Микаэла.

— Знаю!

— Почему же ты споришь?

— Я обсуждаю, а не спорю.

— Боже правый, ты невозможная женщина!

— Тем не менее вы рисковали своей жизнью и жизнью ваших людей, чтобы вырвать меня из рук Жан-Пьера, дали мне приют и защиту. А когда я мучилась от боли, лечили меня. — Она умолкла, ожидая его реакции, но Рейн не ответил. — Я совершенно растеряна. Мне казалось, что в ваших жилах не кровь, а лед, но потом вы столько поставили на карту, чтобы выполнить обещание, данное предателю. Вы без труда могли вынудить меня выйти за вас замуж, но вы этого не сделали. И клянусь, я никогда не видела и не слышала, чтобы кто-то мог проделывать такое руками. Иногда мне кажется, что вы не существуете, Рейн.

Он двумя шагами преодолел разделявшее их расстояние и заключил ее в объятия. Микаэла прильнула к нему, и реакция его тела не оставляла никаких сомнений по поводу его чувств.

— Я существую, — хрипло произнес он. — В моих жилах течет кровь, мне бывает больно и…

Рейн поцеловал ее, сначала нежно, потом крепче, и она ответила ему. От ее податливого тела исходила волна жара. Не отрываясь от сладких как мед, пахнущих первоклассным бренди губ, он понес ее к дивану и посадил к себе на колени.

Микаэла не позволяла даже тени страха проникнуть в ее мысли, она жаждала броситься в это немыслимое пламя. Рейн положил ее на спину и склонился над ней.