– Ну и хорошо. Ты с девочкой потом поговорил?

– Я ей щенка подарил.

– Молодец. Ну ладно, что ты, в самом деле? Я оценила, чего тебе это стоило – рассказать. Но я взрослая, Макс. Я понимаю, что… плоть слаба. А тут рефлектор, понимаешь ли!

Макс не выдержал и рассмеялся:

– Господи, и как ты меня вообще терпишь, придурка такого!

– А зачем ты все время прикидываешься придурком? Я, между прочим, тебя сейчас не узнала, когда к машине подходила. Смотрю – стоит высокий красивый мужчина с печальной думой на челе, сразу видно, что крутой, серьезный, значительный. Хозяин жизни.

– Это ты сейчас опять надо мной смеешься, да?

– Макс… Горе ты мое!

Лия потянулась и поцеловала его дрогнувшие губы, но он не ответил.

– Да что с тобой такое?

– Я не все рассказал.

Макс молча смотрел на Лию, она на него, чувствуя, как пробирает озноб, хотя в машине было тепло.

– Это насчет… того человека, который… мучил девушку? – осенило Лию.

Макс кивнул.

– Я правильно понимаю, что… В полицию ты, похоже, не обращался?

– Полиция здесь ни при чем. Я сам разобрался.

– То есть?

Макс глядел ей прямо в глаза, и Лия поняла.

– Господи… Но… Тебя не смогут вычислить?!

– Нет. Я все сделал чисто. Я правильно понял: тебя не сильно волнует сам факт? Лишь бы я был в безопасности?

– Похоже, так. А что еще с ним делать, с этим гадом? Я представляю, как трудно все это доказать. Да еще адвокаты встрянут. Ну, посадят на сколько-то. Отсидит – выйдет. Если на зоне не пришьют. А девочке теперь всю жизнь придется это дерьмо разгребать. Да если б наша Анютка так влипла, я бы своими руками… эту тварь… придушила, – всхлипнула Лия. – Я только не понимаю, почему ты вдруг решил мне все рассказать? Раньше-то не рассказывал, а наверняка что-то такое было! Было?

Макс пожал плечами.

– Так почему?

Лия взглянула мужу в лицо и ужаснулась, увидев гримасу страдания. Он процедил сквозь зубы:

– Потому что… это… Влад.

– Влад?! – вскрикнула Лия и с силой обняла Макса, притянув к себе. – Боже мой!

– Я же… с ним… с первого класса, понимаешь? Мы вместе… Друг был… И я не знал, веришь? Даже… не подозревал! – рычал Макс, уткнувшись ей в колени.

– Я понимаю, понимаю! Бедный мой! Но как же так? Кто мог подумать? Он мне не слишком нравился, но ничего такого и в голову не могло прийти!

– Он ногами ее бил, представляешь?! В ванне топил! А в последние дни уже за нож брался – пугал! И все из-за меня. Я эту сволочь рекомендовал.

– Макс! Ты не виноват, ты же не знал!

– Ну да, не знал. От этого не легче. Он и меня подставил. По работе. Так что не думай, что дело только в девушке.

Помолчав, он добавил:

– Прости за эту истерику. Мне стыдно.

– Перестань. Легче стало?

– Да.

Они долго сидели, ничего не говоря. Лия держала мужа за руку, чувствуя, как постепенно уходит страшное напряжение, в котором он пребывал.

– Я так боялся, что ты… – тихо сказал Макс.

– Нет. Никогда. Что бы ты ни сделал.

– Спасибо. Но вообще я зря тебе рассказал.

– А ты мне разве что-то рассказывал? Только про поцелуй, и все.

– Прости меня.

– Ничего.

Лия поцеловала Макса, и он совсем воспрял духом:

– Ну что, может, покатаемся, раз уж ты с работы сбежала? Или в ресторан? Куда ты хочешь?

Но Лия отрицательно помотала головой и снова поцеловала, очень настойчиво.

– Что ж ты делаешь? – воскликнул Макс, перехватывая руку Лии, которая забралась довольно глубоко в его джинсы.

– Я тебя… отвлекаю и… утешаю.

– Ты что? Прямо здесь?!

– А что? Мы никогда не делали этого в машине, надо же попробовать. Стекла тонированные, кто нас увидит?

– С ума сошла… Женщина, вы кто? Куда вы дели мою жену?

Им было тесно на заднем сиденье, поэтому Лия сделала все сама. Для Макса это оказалось таким чувственным потрясением, что он словно провалился в черную дыру, в которой все время что-то взрывалось, сверкало и грохотало. Раньше всегда он нападал, напирал, безумствовал и крушил все вокруг, а сейчас ему пришлось испытать все это на собственной шкуре и просто отдаться во власть этой хрупкой и страстной женщины, которую он, похоже, совершенно не знал.

– Вот черт… – пробормотал он, когда обрел способность говорить. – Ничего себе…

Лия поцеловала его в щеку:

– Ну что? Пришел в себя?

– Какое там… Слушай, так ты, оказывается, вовсе не олененок, а боевая подруга?

Лия рассмеялась:

– Одно другому не мешает.

– Люблю тебя, – очень серьезно, даже торжественно, произнес Макс.

– Я рада. И чтобы не было больше никаких эпических поцелуев со спасенными девочками!

– Какие девочки?! Даже не понимаю, о чем ты!

– В ресторан-то поедем? Есть хочется.

И они поехали в ресторан, где заказали половину меню. Как ни странно, все съели.

Лера взглянула на часы и вздохнула: уже половина пятого, а сна ни в одном глазу. Конечно, ей положено волноваться, она невеста, сегодня свадьба – но не с половины же пятого! Лера покосилась на Сашу, который как раз весьма выразительно всхрапнул, и осторожно выбралась из постели. Подхватила халат и на цыпочках пошла в другую комнату – полюбоваться на платье. Как же оно ей нравилось! И как же Лера сопротивлялась, когда портниха, которую ей сосватала Ада Львовна, предложила розовую ткань:

– Я буду похожа на свинку Пеппу, вы что!

– Это совершенно другой оттенок розового, называется «пепел розы», – сказала портниха. Увидев отрез, Лера обомлела: какая красота! Ткань была холодного бледно-розового оттенка с серебряным отблеском.

– Посмотрите, как играет в складках! Японцы добивались подобного эффекта, надевая одно прозрачное кимоно на другое: белое на вишневое, например. А тут два в одном. Эта ткань требует очень простого фасона, она самодостаточна.

Платье нисколько Леру не полнило – впрочем, она каким-то чудом похудела до шестидесяти килограммов, хотя ела все подряд. Вряд ли бы ей удалось вернуться к своим семнадцатилетним сорока восьми, да она и не стремилась, к тому же Саша уже начал переживать, что от нее осталась одна тень, но Лера была собой довольна. К платью прилагались серебряные туфельки на невысокой шпильке, а волосы Лера собиралась украсить веточкой сакуры, так искусно сделанной из шелка, что она казалась живой. Больше никаких украшений, только короткие бусы из серебристого жемчуга, подаренные Адой Львовной: она так радовалась свадьбе, словно выдавала замуж собственную сестру. Лера пригласила ее в свидетельницы, а шафером вызвался быть Федя. Вспомнив сына, Лера затосковала: единственное, что омрачало ее радужное настроение, была ссора с Федей. Пять месяцев назад он без предупреждения заявился к ней на работу, чтобы поговорить наедине. Лера привела его в один из пустых кабинетов: