Дождь усилился, и Борзов раскрыл зонт. Его совершенно не радовала перспектива намочить дорогой костюм и испортить прическу. Собака истошно залаяла, но адвокат не обратил на нее никакого внимания.

У раскрытой калитки стоял компактный «Опель» темно-вишневого цвета. Борзов щелкнул брелоком, отключил охранную сигнализацию.

– Всего хорошего, господа, – небрежно бросил он через плечо и, не оглядываясь, спустился с крыльца.

– До скорой встречи, – ответил Гуров.

Павел немного замешкался возле калитки, прикуривая под дождем сигарету. У него не было зонта, и он не заботился о своем внешнем виде так щепетильно, как его адвокат.

Борзов первым вышел со двора. Он гостеприимно распахнул дверцу машины с пассажирской стороны, сделал приглашающий жест.

Воронов глубоко затянулся сигаретой, и в этот момент, подобно раскату грома, грохнул оглушительный выстрел. Павел качнулся и ухватился рукой за распахнутую калитку, удерживая равновесие. Его пиджак в районе левого плеча обагрился кровью. Только что прикуренная сигарета упала в лужу.

– На землю! – скомандовал Гуров и выхватил пистолет из наплечной кобуры.

Крячко стремительно бросился вперед, сбил Павла с ног, опрокинул на спину и накрыл собственным телом.

Второй выстрел не заставил себя ждать. Пуля просвистела в опасной близости от макушки Станислава и со звоном разнесла заднюю фару «Опеля».

Насмерть перепуганный адвокат нырнул в салон автомобиля. Он даже не успел закрыть зонт. Захлопнул дверцу, ломая тонкие спицы. Через секунду взревел двигатель, и «Опель» сорвался с места. Непримиримый борец с произволом моментально позабыл о своем призвании, унесся прочь, не оглядываясь. Судьба клиента в этот момент его совсем не волновала.

Крячко тоже выхватил пистолет. По-прежнему прикрывая Воронова своим телом, он развернулся и выстрелил в ответ. Станислав сразу определил, откуда вел огонь неизвестный неприятель. Обе предыдущие пули были выпущены из разбитого окна гостиной.

Гуров рванул в дом. Овчарка истерично лаяла, дергалась на цепи. За минувшие сутки она пережила больше эмоциональных стрессов, чем за всю свою предыдущую собачью жизнь.

– Жив? – коротко поинтересовался Крячко у Павла, слегка встряхнув его за ворот пиджака и все еще держа под прицелом оконный проем гостиной.

– Да, наверное.

– Тогда в дом! Живо!

– Я не могу.

– Бегом! – гаркнул Станислав.

Он оторвал Воронова от земли и толкнул в направлении крыльца. Павел споткнулся о ступеньку, упал лицом вниз и застонал от боли. Ранение в плечо оказалось довольно опасным. Весь левый рукав пиджака был залит кровью.

Крячко снова помог бизнесмену принять вертикальное положение и втащил его в раскрытую дверь. Павел тут же осел на пол, привалился спиной к стене.

– Господи! – Его била мелкая дрожь. – Я умру, да?

Станислав ничего не ответил. Он ринулся в гостиную, держа оружие перед собой. На полу возле углового дивана лицом вниз распласталось тело участкового Никифорова. Гуров сидел рядом на корточках. Чуть поодаль валялся пистолет. Никого больше в комнате не было.

– Что за дела? – Станислав опустил свое оружие. – Кто стрелял, Лева?

Гуров обернулся, покачал головой и ответил:

– Не знаю. Кто бы это ни был, он успел скрыться раньше, чем я появился.

– Может, он? – предположил Крячко, кивнув в направлении участкового. – Пистолет-то его? Верно?

– Да, его. Но вряд ли огонь из этого ствола вел именно Никифоров. Его кто-то вырубил крепким ударом по голове.

– Он жив?

– Жив. Полагаю, опасности для жизни нет. А как Воронов?

– Честно говоря, плоховато, – мрачно отозвался Крячко. – Рана не смертельная. Но большая потеря крови.

– Вызовешь «Скорую»?

Станислав усмехнулся:

– Она еще и не уезжала. Врачи наверху, с Галиной. Сейчас попрошу их оказать первую помощь Воронову. Да и этого стража общественного порядка пусть осмотрят, – он указал на Никифорова. – Заодно скажу им, чтобы поставили машину в гараж и остались с нами. А то катаются целый день туда-сюда. Только время теряют. Да и я на звонках уже разорился.

Но Гурову было не до шуток. Он оставил участкового в покое и осторожно, держа за ствол, поднял с пола пистолет.

На рукоятке вполне могли остаться отпечатки пальцев. Убийца в спешке мог позабыть избавиться от них.

Полковник вышел в коридор. Павел сидел на том же месте, где его оставил Крячко, и тихо стонал. Входная дверь была распахнута настежь. Гуров захлопнул ее и обернулся к Воронову.

– Я умру? – снова спросил Павел.

– Пока нет, – хмуро ответил сыщик. – Но вам надо бы как следует подумать, Павел. Кому понадобилось стрелять в вас? И главное, зачем? Сдается мне, что убийца не хотел, чтобы вы покинули дом.

– Я не знаю. Это какая-то ошибка.

– Да, конечно. Ошибка, которая легко могла стоить вам жизни. Подумайте еще раз.

– Что тут случилось? – донесся голос из коридора.

Там стоял Глинский. За его спиной маячила Зинаида, плотно прижимая к груди дамскую сумочку. Увидев кровь, она ахнула и побледнела.

Яков витиевато выругался.

– Я так понял, нам опять будет запрещено покидать дом? – спросил он у полковника.

– Верно, – сказал Гуров. – Ситуация изменилась.

– Я не хочу тут оставаться, – простонала Зинаида.

Полковник проигнорировал ее слова.

Со стороны зимнего сада уже приближался Крячко с двумя сотрудницами «Скорой помощи».

– Вот один, – сказал он, указывая на Павла. – А второй там, в гостиной. Может, вам стоит вызвать еще одну бригаду, медицинское подкрепление?

– Может, и стоит, – сказала докторша и присела рядом с Вороновым.

Медсестра последовала за Станиславом в гостиную. Гуров пошел вместе с ними.

Никифоров уже пришел в сознание. Он обхватил голову руками и пытался сесть. При его комплекции эта задача была не такой уж и простой.

При появлении сыщиков участковый поднял на них глаза и промямлил:

– Товарищ полковник, я…

– Вы видели человека, напавшего на вас?

Никифоров молча покачал головой.

– Позвольте я сначала осмотрю его, – предложила медсестра. – А потом уже спрашивайте, что хотите.

– Да, конечно, – не стал спорить Гуров.

Он разместился возле стола, положил оружие участкового перед собой, достал из кармана мобильник.

Крячко сел рядом и полюбопытствовал:

– Я так понимаю, обед отменяется?