Селестию, дабы вернуть в страну стабильность и гармонию, а так же декларировал главенство дня. Что интересно, пони довольно быстро догадались, что сила, которую они получали от искренней веры, исходила от Хелены, божественной волчицы, и теперь напрямую молились ей, считая Селестию ее аватаром в Эквестрии. С этим ни Селена, ни Луна бороться не стали.

Вот с чем им пришлось иметь дело, так это с неожиданным появлением неподконтрольного им Культа Ночи, пришедшего из Кристальной Империи. Нет, сами верующие были адекватными, спокойными, и даже логичными — прямое влияние Селены, которая, как часто бывает с богами, и не заметила появления новых последователей. А вот то, что два культа столкнулись в Эквестрии лбами, стало проблемой для правительства и самой ночногривой. Достаточно весомой проблемой, чтобы Луна примчалась к ней чуть ли не в ужасе от возможной гражданской войны. Когда верующие начинают воинственно размахивать копытами и когтистыми лапами, а то и оружием, на божествах это сказывается вполне очевидным образом, и точно так же, как Селена когда-то изменила Культ Солнца, Культ Ночи начал влиять уже на нее. К ее — и Эквестрии — счастью, она довольно быстро сориентировалась и явила себя и свою волю своим последователям. Для нее это было в новинку, но ей и не требовалось произносить длинных речей.

Сейчас проблема культов была решена официальным созданием церкви Двух Сестер. Замалчивать существование Хелены было глупо, как и как-то искажать правду о ней, так что, Селена честно рассказала все, как есть. Про родной мир, безумный в своей жажде крови и сражений, про их историю, про то, как огнегривая приняла свою яростную и воинственную суть, следуя своему яркому и сиюминутному характеру, а ночногривая просто не смогла разжечь в себе пламя истинных эмоций, будучи слишком спокойной и созерцательной. Ей хватило влияния — а силе ее сестры, из-за расстояния, не хватило сопротивления — чтобы убедить в своей искренности верующих, что и позволило новой вере родиться на стыке двух культов.

Церковь Двух Сестер подразумевала двойственность, гармонию в двух противоположностях, что должны были уравновешивать друг друга. Ярость пламени, яркие, словно солнце, открытые эмоции и порывистость с одной стороны, и тишина ночи, холод далеких звезд и спокойствие с другой. У обеих сторон нашлись свои последователи, появилась даже группа тех, кто пытался поклоняться сразу обеим сестрам, ища в том истинную гармонию, и это весьма удивило Селену, привыкшую к категоричности смертных.

Народы Эквуса действительно были интересными и необычными.

Тот факт, что богиня сама, своими руками создавала собственную религию, вызывал у многих своеобразный ступор, особенно с учетом равнозначности солнца и луны в ней. Для самой волчицы в этом не было ничего необычного, пусть она и преследовала свою глобальную цель. Она знала, Хелена и Селестия вернутся, и срок в тысячу лет с момента изгнания для нее, истинной богини, был не таким уж и значительным. И она не хотела вновь столкнуться в бою с собственной сестрой, не хотела заканчивать историю кровью, а значит, требовался другой выход, и религия, вера, взаимное влияние богов и последователей друг на друга, была идеальным вариантом.

Волчица тихо вздохнула. Да, для нее было не так уж и сложно провернуть такое, на то она и богиня, чуть ли не единственная на весь Эквус — изгнанная на солнце сестра не считалась. Она так и не поняла, почему в этом мире не было других богов, только духи и иные эфирные существа, но из-за этого ее влияние было слишком сильным. Изменить многонациональную — если к разным видам пони и грифонам применимо понятие «нация» — страну по взмаху хвоста, смертных такой уровень влияния и власти обычно пугает, ну или развращает, зависит, с какой стороны смотреть. Ночногривая задумалась, какой была бы Эквестрия, если бы не их с Хеленой вмешательство?

Прикрыв глаза, Селена вспомнила, какой была Луна в момент ее появления в этом мире. Восстановила в памяти все события, детали, взаимодействие сестер между собой и с подданными, состояние страны и соседей… И пришла к выводу, что все было бы кардинально другим.

Некому было бы успокоить маленькую Луну, открыть ей глаза. Ведомая обидой и гневом, а так же своим вспыльчивым, сиюминутным характером, она бы взбунтовалась, восстала, рано или поздно. Идея фестралов существовала в мыслях аликорна и до Селены, а значит, они бы тоже были созданы. Вероятно, выглядели бы дети ночи иначе, и было бы их меньше, но они бы существовали и оказали бы поддержку своей создательнице.

Картина битвы между двумя сестрами сформировалась быстро и очень ярко. Луна, яростная и напористая, в легких доспехах и вооруженная глефой, против закованной в тяжелые латы Селестии, сражающейся алебардой. Странное отражение битвы между Селеной и Хеленой, дополненное сильной магией аликорнов. Вероятнее всего, солнечная пони предпочла бы бой в воздухе, дабы не разрушить ненароком замок, избежать жертв среди пони, и это стало бы большой ошибкой — Луна была куда более искусным воином. Могучий разум богини без труда смоделировал несколько вариантов боя, и всегда и везде Селестия проигрывала, какие бы условия она не ставила… Кроме одного единственного раза — Элементы Гармонии. Как и в настощей истории, эти могущественные артефакты в последний миг меняли исход битвы на противоположный. Могла ли Селестия применить их?

Могла. Какой бы мягкой и доброй она ни была до влияния Хелены, она оставалась могущественным аликорном и правительницей целой страны. В миг острой нужды, она вполне могла прибегнуть к крайним средствам, просто в состоянии аффекта.

— Смотрите, Лунная Волчица!.. — тихий шепот вывел Селену из задумчивости. Открыв глаза, она повернула голову в сторону прячущихся в кустах жеребят. Совсем крошечные на ее фоне, трое маленьких пони — две кобылки и жеребчик — подглядывали за богиней. Заметив, что она их обнаружила, дети замерли.

Ночногривая улыбнулась пони, и те робко улыбнулись в ответ.

— Смелее.

— А это правда, что это вы двигаете луну? — робко спросила кобылка-единорожка мятного окраса, осторожно выползая из кустов. В ее гриве и хвосте застряли веточки и листья, придавая немного диковатый вид, а так же демонстрируя, что в саду они гуляют уже довольно долго.

— Нет, то задача принцессы Луны.

Аликорн бы, конечно, обиделась на такое принижение ее заслуг, но, к счастью, она была занята.

— А что вы делаете? — с совершенно детской непосредственностью спросил жеребенок-единорог, навострив уши.

— Многие дела, — обтекаемо ответила ночногривая, не желая нагружать жеребят своими заботами. — Оные вам не интересны, маленькие пони.

— Мы не маленькие! — возмутилась третья, пегаска молочно-белого окраса с