войдет ни при каком раскладе. Да, его «Си Спарроу» могут оказать вполне значимый вклад в обороне ордера, но в конце концов, это не то, для чего он создавался. Подлодок не предвидится, и, пожалуй, нам придется расстаться. Два подраненных крейсера, «Карон» и пара «Адамсов» будут драться с русскими тут. С «Винсена» сейчас уйдут два «Корсара» с парой «Гарпунов» каждый, даем залп и бежим. С этого момента — авиакрыло занимается только ПЛО, шутка-ли, одиночный авианосец в океане. Без самого завалящего эсминца. Влажная мечта любого русского подводника. Поэтому три «Блэк Хока» будут висеть в воздухе столько, сколько смогут, пожалуй пусть к ним отправляется и уцелевшая вертушка с «Джона Янга». И да, пора собирать «инвалидную команду». «Калифорния» путь берет на буксир «Банкер Хилла», а три эсминца ему нужны с полной свободой для маневра.

На секунду возник вопрос — где ему, адмиралу находится. Только на секунду. Это генералы посылают в бой подчиненных. Адмиралы в бой своих подчиненных ведут. Спустя 10 минут на «Кароне» был поднят адмиральский вымпел — не более чем традиция, разумеется, все боевые посты на всех кораблях уже получили соответствующие уведомления, но флот и силен традициями. Кинув последний взгляд на корму уходящего «Карла Винсона» (ну и пердак, спаси нас Господи, с невысокого мостика эсминца он казался просто монструозным), адмирал прошел в боевой пост эсминца. Не так шикарно как он привык, но весь необходимый функционал и данные имеются.

— Объявите по соединению готовность к ракетному залпу по русским как только стартуют ракеты с «Корсаров». Никаких «звездных налетов», ломим по центру всем что у нас есть. Быть в готовности к ракетной атаке с восточных пеленгов через полчаса.

Русские упорно шли большими (по десятку-другому миль) зигзагами, пытаясь закрываться помехами. Помехи были неожиданно сильными, и это было не удивительно (сейчас им надо было долбить только по узкому сектору горизонта), но неприятно. Несколько ракет, запущенных ночью, не смогли найти корабли.

«Как только стартуют ракеты с "Корсаров»… Пришлось подождать, потому что второй «Корсар», начавший резвый старт с палубы, не вытянул и свалился в океан. Теперь готовить вторую пару (клянусь, я поставлю самые резвые машинки, сэр), за это время первый взлетевший штурмовик уже выжег те несколько галлонов, которые и составляли аварийный запас, и его пришлось сажать. Ничего личного, но Хуг велел отправить открытым текстом радиограмму, в которой пообещал, что если вторая пара с двумя «Гарпунами» каждая не взлетит через 20 минут, то все офицеры палубной команды будут разгонять третью пару резинками от своих трусов. Пусть ребята на эскадре немного поржут, хорошая шутка — это то что надо перед началом хорошей драки.

Бабуев.

Что же ты, сука, медлишь. Давай уже, стреляй, тварь. Так наверное представляют командующего советскими кораблями адмирала? В Голливуде обязательно добавят к этой сцене осенение себя крестным знамением (вполне вероятно, что на лик Генерального Секретаря КПСС, а что, так даже величественнее), в советском кинематографе адмирал должен взглянуть на фотографию жены и детей, вспоминая своего учителя, деревенского конюха Евлампия, который открыл ему в детстве какую-нибудь вельми посконную истину, которая и поможет нашему герою победить.

— Лебедев! Вот скажи мне, б…ть. Откуда у тебя личный состав все время достает первый срок? Нет, я понимаю, перед боем это святое, «по первому сроку оденься братишка, по первому сроку», но ОТ КУ ДА. Вчера утром все при параде и в первом сроке были. Как только «Викинг» пролетел — х…як, и на корабле как министерская проверка! А в камбузе, б…ть, дембель. Повара самодельными кортиками на кухне звенят, все в аксельбантах. Вчера днем тоже. И вечером вчера, блять, все в первом сроке и при параде! В ни разу, с…ка, не надеванных парадочках! Один я как мудак, все в одном и том же кителе тут перед вами как чмошник какой. Может ты, Лебедев, того? С баталером надежным меня сведешь? И ФУРАЖА моя все та-же, с Севастополя еще. Новую подкинет? А я ему спиртика для прочистки оптических осей занесу, а? КАРОЧЕ. Если хоть один долбоящер, этим своим кортиком или аксельбантом, хоть на четверть секунды за что зацепиться, я ему этот кортик в жопу загоню и аксельбантом замотаю! ПОНЯТНО?

— Товарищ адмирал, хоть «Гарпун» в жопу загоняйте, но ФУРАЖУ мы Вас просим оставить. Без ФУРАЖИ нет куражу — в конец потерявший берега мичман рискнул ляпнуть такое… Нет, молодец, конечно, разрядил обстановку, вон и «бычки» начали лыбу давить, и старший вахты курвиметр наконец положил на какое-то одно место (а то три минуты линеечки-карандашики раскладывал, нервы, они у всех).

— «Гарпун» ему в жопу и без меня загонят.- миролюбиво объяснил Бабуев. Еще немного посношав личный состав (но уже вяло, без огонька), счел, что предбоевая накачка произведена, и что азарт, собранность и сообразительность достигли уставных плотностей. Теперь и баталией займемся. Можно еще малек попробовать на себя одеяльце потянуть, раз янки чего-то медлят.

— Команда по эскадре. Поворот все вдруг лево сорок через минуту — пост наполнился голосами, дублирующими команду на другие корабли, и множащимися подкомандами для боевых частей.

— Вот это по нашему, вот это я люблю! — азартно шептал товарищу каплейт зенитчик. — Когда нихера не понятно, но жутко интересно. — Его более поднаторевший в морских делах коллега неодобрительно хмыкнул. Что тут непонятного? Мы как пехотинец, бегущий на гансовский пулемет, петляем, затрудняя прицеливание. Не сказать чтобы очень помогало (как рассказывали ветераны, пережившие ТУ войну, еще никто не видел солдата, который смог таким вот макаром отштурмовать хотя бы пару амбразур), но хуже не будет точно. Тем более мы не ноги напрягаем, а машины. Что-то пойдет не так — эти машины все равно отправятся на дно. Так что пусть уж надрываются. Километров до ста тридцати существует далеко не нулевая вероятность, что какая-то часть ПКР пройдет мимо, ночью такое сработало и не раз.

— Скорость по эскадре — тридцать два! — вот это уже любили все. Мчать, так на всю ивановскую. Вскинувшийся было с глупым вопросом флагманский штурман прикусил язык. Глупый вопрос был про Петренко и его К-503, которые (и Петренко и подлодка) не могли услышать команду о повороте, и не могли идти выше двадцати пяти. Теперь понятно. Корабли змейкой на тридцати двух, а Петренко по прямой на двадцати пяти.

Хуг.

— «Корсары» на боевом, сэр! — отлично. Адмирал «отпустил вожжи», наблюдая, как штаб проводит последние приготовления. Начальник штаба с таймером и микрофоном вел