время говорил, знаешь, ведь он тоже ненастоящий. Всех привлекала только моя магия… королевы Анейры, – добила я.

– Анейры? – Уорик моргнул.

– Да, вот узнала, что мое крошечное детское тело впитало в себя всю ее магию. – Не стала упоминать про то, что моя мать использовала черную магию. – И именно поэтому книга фейри открылась мне, она считала, что я ее хозяйка. И нектар был мощным – он поглотил всю ее магию и всю силу стены.

Уорик покачал головой, словно не желая верить.

– Так что благодаря ее магии ты жив.

– Нет, – прошипел он, усиливая хватку на моих руках.

– Что? Не нравится осознавать, что трахался с той, кто обладает властью королевы-садистки?

– Заткнись, – прорычал Уорик.

– Но ведь это правда, – возразила я, – теперь Тэд видит мою ауру, и единственная у кого была похожая аура – Анейра. Она заманивала мужчин, заставляла их преклонять колени и делать все, что она желала. – Я старалась сдерживать свои эмоции. – Ты никогда не хотел меня.

– Lófasz![14] – взревел он, ударив кулаком по стене. – Разве ты не понимаешь? Дело в тебе, Брексли. – Мое имя, произнесенное им, то, каким тоном он это сказал, вызвало волны во мне. – С магией или без, каждый мужчина в этой комнате готов сражаться и умереть за тебя. – Он положил руки мне на голову, не давая возможности сбежать. – И это не сила той сучки, которая всех нас поставила на колени. Дело в тебе. – Гнев исказил его лицо. – Не буду лгать, я надеялся, что дело в магии. Что меня влекло к тебе по принуждению. Я повторял себе это каждый час, который я находился вдали, с каждым шагом, что я делал дальше от тебя. Но черт возьми… – Он склонил голову, его губы находились в дюйме от моих, плотно прижимаясь ко мне. – Это не так. Связи нет, я получил желаемое, вернул свою жизнь в привычное русло. – Уорик приподнял губу, его рычание трепетало во мне. – Увидев сегодня тебя, я все предельно ясно понял.

– Что?

– Ничего не имело смысла, пока я не встретил тебя. – Он почти прикоснулся к моим губам своими. – Я лишь чувствовал запах смерти. И ничего, кроме убийств, не могло взбудоражить меня. А потом ты ворвалась в мою жизнь. – Он прикоснулся к моим губам. – И я вижу не только серость этого мира. Я ощущаю жизнь во всех цветах, чувствую ее вкус и хочу тебя постоянно.

У меня перехватило дыхание, Уорик вовлек меня в поцелуй – голодный и неукротимый. Одно прикосновение разожгло огонь. Уорик целовал меня так рьяно, и я моментально возбудилась, отмахнувшись от защитного рефлекса и став агрессивной. Одичавшей. Порочной. Страсть к этому мужчине распалила во мне пламя. Мы целовались так неистово, пытаясь поглотить друг друга полностью.

– Черт. – Уорик приподнял меня, и я обвила ноги вокруг его талии, так и не прекращая целоваться, – мужчина вжал меня в стену. – Я чуть с ума не сошел, когда Эш сказал, что ты пропала. К тому же и связи нет… я не мог найти тебя, – прорычал он, пальцы уже срывали с меня полотенце. Уорик скользнул глазами по моему телу и накрыл мой сосок губами.

Я застонала и откинула голову на стену, выгибаясь от желания.

– Я был на грани, почти потерял рассудок. – Уорик зарылся рукой в мои волосы и сильно потянул их. Голой кожей я терлась о его одежду, нуждаясь в большем. – И когда увидел тебя сегодня, то кое-что понял.

– Что?

Уорик скользнул пальцем по моим губам.

– Волк больше не на поводке… и все же он возвращается к тебе.

Его слова выкинули всякую логику из моей головы. Я пыталась снять с Уорика штаны и яростно теребила футболку, желая стащить ее через голову, так и продолжая грубо целоваться. Нам не нужна была прелюдия, застенчивое соблазнение. У нас этого никогда не было. Видимо, так мы устроены.

Мы были похотливыми и жестокими.

Уорик посадил меня на раковину и развел мои ноги.

– Ты моя. – Пальцами он скользнул внутрь меня, разжигая неистовую страсть. Я больше не контролировала свои стоны, и меня не волновало, что кто-то может нас услышать. Уорик опустился на колени, пробегаясь руками по моим бедрам. Затем прикоснулся губами, рьяно всасывая клитор, выбивая весь воздух из моих легких.

– Черт, – простонал он, – я и забыл, какая ты приятная на вкус. – Он сжал мои бедра, притянув меня поближе, так и продолжая дарить мне удовольствие. – Будто каждый гребаный раз вижу новый оттенок.

– О боги! – Я выгнулась, вцепившись руками в его голову, извиваясь под его натиском. Я ощущала каждый свой нерв. Уорик резко вошел в меня пальцами, и я чуть не грохнулась с раковины из-за надвигающегося оргазма. – Уорик… мне нужен ты.

Я хотела его всего.

Дикие звуки вырывались из меня, когда он продолжил посасывать мой клитор и яростно двигать внутри меня пальцами. Мне лишь оставалось молить его о прикосновениях.

– Брексли, – простонал он, тем самым разрывая меня на части. Нервы гудели, словно натянутые струны. Я услышала свой крик – тело содрогнулось в конвульсиях, но Уорик продолжал поглощать меня. Я дышала тяжело, почти обмякла на зеркале.

Уорик по-волчьи улыбнулся мне и, прежде чем встать на ноги, провел языком по клитору в последний раз. Запыхавшиеся, мгновение мы смотрели друг на друга, в глазах мужчины плескались голод и дикость.

Я стянула его штаны вниз.

– Мне нужно больше.

Мне никогда не будет его достаточно, мое тело молило о нем. Я желала, чтобы и Уорик потерял контроль. Мы зашли так далеко, что пути назад уже нет.

– Я еще с тобой не закончил.

Уорик сбросил штаны и ботинки, демонстрируя мне свое мощное тело, забитое татуировками и покрытое шрамами. Он походил на бога смерти – безумное телосложение, массивный член – мужчина был готов поглощать и уничтожать. В тот день, когда в Халалхазе он ворвался в душевую, думаю, уже тогда он меня поглотил. Сжег все мосты, выкинув из головы всех парней как до, так и после.

– Ковач. – Уорик ухватил меня за щеки, в его глазах промелькнула эмоция, которую раньше я никогда не замечала. На губах появилась озорная усмешка. – Я, черт возьми, скучал.

Ему следовало бы написать это на моем надгробии, потому что вот этими четырьмя словами он уничтожил все, что во мне осталось. Он вложил в эти слова свою душу.

И вовлек меня в порочный поцелуй, схватив за бедра, подтягивая к краю раковины. Его взгляд был непоколебимым и смертоносным. Головкой члена он прижался к моей киске,