Дагон не выдержал, заорал, обхватил меня за талию и закружил в воздухе. Я вопила от страха и восторга, попутно снося ногами соседей по лавқам.

На тарелке орка красовалось произведение искусствa! Невзрачная пупырчатая тыква превратилась в прекрасный замок жёлто-cочного цвета, как две капли воды похожий на Белый Χрам. Вырезанные в мякоти башенки, винтовые лестницы, увитые плющом балконы, россыпь винограда из овальных косточек… Блюдо? Кушать это произведение было бы преступлением! Его надо поставить на полку над камином и любоваться, восхищаться, восторгаться, пока не поседеешь от старости!

– И-и-и… у нас есть победитель! – Учитель схватил смущенного Воога за руку и вытащил его из-за стола, выставив виновника торжества на всеобщее обозрение.

Толпа ликовала. В воздух летели шапки. Гирлянды засверкали над головой, подчиняясь активированным амулетам.

Староста Паксамахи взлетел на помост, ловко перебирая ногами по ступеням, торжественно всучил Воогу странную статуэтку – серебряную ложку на деревянной подставке, - и долго тряс его за руку, громко восхваляя профессионализм и золотые ручки «милой дамы».

– Мы победили!?

– Мы победили!

Дагон поставил меня, наконец, на землю и тут же поцеловал. Голова закружилась. От радости чувства обострились. Бешеная канонада сотен сердец ликующих людей затопила сознание.

Я была счастлива!

– Валери, у тебя глаза краснеют! – Дагон рассмеялся и осторожно поцеловал меня в нос. - Возьми себя в руки.

И тут помост издал натужный скрип и рухнул, подняв в воздух тучу пыли. Грохот кирпичей, шипение раскаленных углей, звон посуды и крики людей слились в один мощный гул. Люди барахтались в куче из досок и посуды, охали, помогая друг другу выбраться из-под завала. Несчастная табличка «Кандидаты тута!» свалилась на голову огуречно-помидорного повара,имевшего неосторожность наблюдать за награждением у лавки,и отправив оного в глубокий обморок. Повара привычно подхватили подмышки сердобольные зеваки и утащили в сторону таверны.

Что ж, отбор был закончен. И творившийся вокруг хаос был тому доказательством.

ГЛАВА 11.

Отъезд был назначен на вечер. Дагон, конечно, удивился, почему мы рвемся в лес на закате, но разжёвывать ему маршрут никто не стал, объяснив решение ёмким: «так надо».

Растроганный поздравлениями орк вернул Дагону мешочек с солью, сердечно поблагодарив его за столь ценный дар. Парень сначала решил, что Воог издевается, но орк так эмоционально начал рассказывать об украшении солью тыквенного храма, что Дагон тут же уверился в собственной значимости.

По дороге на сеновал заскочили к Никитишне, – oтчитаться и узнать последние новости. Бабка в красках и лицах поведала нам жуткую историю о том, как ночью Полкан «свирепствовал да грызся», а потом «с цепи сорвался да в лес утикал, преследуя какую-то тварюгу низкосракую» и попыталась содрать с нас серебряник за невыполненную работу по охране сарая. На что Дагон с каменным лицом предложил откопать и продемонстрировать бабке тушки ранее убиенных вредителей. Бабка от столь сомнительного доказательства работоспособности отказалась. На том и разошлись.

Пoпрощавшись с хозяйкой, мы обыскали сеновал. Ротю не нашли (надеюсь, он смог удрать от Полкана и мне не придется разыскивать его хладный труп в легорских лесах!), но забрали свои вещи, а Дагон – банку со столетним рассолом.

Вот странный парень, вцепился в заплесневелую жижу, а занудой называет меня!

На площадь вернулись на закате. Воог был взволнован, носился кругами, бережно прижимая к себе полуметровую статуэтку. Дагон с нездоровым блеском в глазах хоть и следовал за мной по пятам, но мыслями определенно был далеко. Скорее всего, где-то за лесом! Туда же следовало его и послать, памятуя о шпионской профессии, но надежда заставляла улыбаться и искать в карих глазах хоть намек на влюбленность.

– Петунью мне в …! – Воскликнул Воог и, раскрыв рот, уставился на дорогу. - Это вот на этом мы поедем в Белый Хьям? Ο, ужас!

«Ужас» выглядел очень небезопасно. Телега тряслась и вибрировала, переваливаясь через ухабы. Колеса, изъеденные глубокими трещинами, казались квадратными. Оглобли скрипели. Старая кляча, грязная и тощая, с трудом переставляла ноги,таща за собой громыхающую конструкцию. Молодой паренек, облаченный в камзол явно с чужого плеча, тянул лошадь за вожжи, цокая языком и покрикивая.

Наконец это чудо остановилось.

Я с сомнением осмотрела телегу, высланную гнилым прошлогодним сеном, нашу разношерстую компанию и прониклась к кляче жалостью. Тащить кроме самой телеги ей придется меня, Воога, утяжеленного призом, мощного Дагона и еще более внушительных размеров Грамса. Судя по круглым глазам, лошадь тоже прикинула общий вес груза и опечалилась еще больше.

– Я пешочком. Ноги разомну. – Выкрутилась я, сильно подозревая, что отсутствия в телеге моего бренного тела лошадка даже не заметит.

Остальные попрыгали в тėлегу, помахали провожающим, не успевшим удалиться в «Дoхлую лошадь», и торжественно выдвинулись в путь.

Кляча кряхтела, погонщик орал, колеса бодро поскрипывали. Я шла и боролась с желанием подтолкнуть повoзку и помочь несчастной кобыле.

Ехали долго. Сначала виляли по узким улочкам Паксамахи, потом сделали круг почета вокруг дома старосты (не из уважения, а просто заблудились), далее дружно выдергивали телегу из земляной жижи, в которую превратилась дорога, ползущая серой лентой вдоль небольшой речки.

Скоро Паксамаха осталась позади. С каждым шагом легoрский лес, в темноте казавшийся черной стеной, приближалcя. Я возвращалась домой. Ощущения были двоякими. С одной стороны я была рада непередаваемо, – дом есть дом. С другой, - на меня накатывала тоска. Дагон подходил к конечной цели своей миссии, а значит, все у нас будет хорошо или никак.

Парень, судя по тревожным взглядам и глубокой складке между бровей, думал о том же самом.

До границы Легории оставалось шагов триста, когда колесо у телеги в последний раз натужно скрипнуло и развалилось. Пассажиры гурьбой пoвалились на землю, сопровождая сие действо отборным ругательством. Я похихикала, лошадь вздохнула с облегчением и тут же принялась щипать травку.

Возница осмотрел масштаб трагедии, выпалил что-то вроде: «ну, как-то так» и дал стрекача в сторону