– Ее зовут Сон Джонхе, – немного помолчав, ответила девушка. Гон на мгновение задумался, затем уверенно кивнул.

– И я рада слышать, что она выжила.

– Похоже, это будет долгая битва.

– Ты свободен завтра? Хочу сходить к ней. Пойдем вместе?

– Можешь на меня рассчитывать, – сказал Гон и улыбнулся девушке, зарядив ее своей уверенностью.

– А ты был прав.

– В чем?

– От тебя действительно исходит свет.

Это было неожиданно. Беспечные слова Тэыль рассмешили Гона. В конце концов, ему нравилось даже просто смотреть на нее, и девушка была рада, что им посчастливилось быть вместе. Его смех заразил ее, и Тэыль тоже засмеялась.

* * *

Не в силах скрыть замешательство, Синджэ шел по коридору полицейского участка. Кённан легкомысленно попросила его передать досье с персональными данными, которые запрашивала Тэыль, и мужчина просмотрел содержимое документа. Это была дополнительная информация о Ли Джихуне, восьмилетнем ребенке, который умер двадцать пять лет назад. Синджэ показалось странным, что Тэыль внезапно начала расследование дела двадцатипятилетней давности, но лицо ребенка было подозрительно ему знакомо. Полицейский сразу же направился в колумбарий и сейчас возвращался оттуда, сверив надгробную фотографию с фото в личном деле.

Синджэ не мог вспомнить, где видел этого ребенка. Черты лица казались смутно знакомыми. Размышляя над этим, он нашел Ынсопа, который как раз шел с работы домой. На охраннике было пальто, которого Синджэ никогда раньше не видел. Оно принадлежало Ёну: Ынсопу очень приглянулся стиль капитана императорской гвардии, а раз их лица были абсолютно одинаковыми, он решил тайно выйти в одежде своего двойника. Он собирался только покрасоваться в модном пальто, но в кармане случайно оказался телефон Ёна.

Отпечатки у молодых людей были тоже идентичными, и Ынсоп с легкостью мог обмануть функцию распознавания лиц. Это было удивительно. При разблокировке телефона на экране появлялась совместная фотография Ёна и Гона времен службы во флоте.

– Да ладно, фотка начальства на заставке? Да он двинутый, зуб даю, лечиться пареньку пора.

Синджэ, незаметно подойдя к Ынсопу сзади, спросил:

– Ты о ком?

– Черт, вот напугал! А, это ты.

– Домой идешь?

– Да, уже шесть вечера! Сегодня ухожу точно вовремя и завтра уже не приду.

– Дембельнешься, значит. Поздравляю. Одолжи-ка телефончик.

– Телефон? Зачем он тебе? Только сегодня его купил.

– Увидел в нем что-то странное. Мне силой забрать или так покажешь?

– Что ж… Тот король Артур – помнишь? Он опять вернулся и…

Ынсоп изо всех сил сжимал в руке телефон, стараясь увернуться от полицейского. Однако детектив Кан Синджэ оказался сильнее. Он выхватил телефон у Ынсопа и приложил его прямо к лицу бедолаги. Блокировка сразу отключилась, и на экране появился рабочий стол.

– Это… наше совместное фото с ним, – Ынсоп смущенно огляделся.

Почему охранник был одет в военно-морскую форму и когда был сделан этот снимок, Синджэ пока не волновало. Взгляд его приковала нашивка в форме цветка сливы на военно-морском мундире. Снова этот символ. В прошлый раз он видел его у того императора-самозванца. У Гона мог быть ключ к разгадке давно мучившего Синджэ вопроса.

– У меня нет времени на пустой треп. Говори, где сейчас этот гад.

Немного замявшись, Ынсоп ответил:

– В отеле. Сначала остановился у меня, но приехали близняшки, поэтому я забронировал ему номер на свое имя.

– Значит, если приду с тобой, мне дадут ключ?

* * *

Синджэ вошел в номер, в котором остановился Гон, включил фонарик на своем телефоне и начал обыскивать темную комнату. На кровати он обнаружил пальто, похожее на то, что носил этот ненормальный. Детектив немедленно обыскал его и обнаружил сотовый телефон Гона. В незаблокированном мобильнике были сохранены только номера телефонов Тэыль и ее знакомых, включая самого Синджэ. Мужчина нахмурился, бросил телефон на кровать и прощупал внутренние карманы пальто – там лежали документы.

Подсветив их фонариком, он заглянул в бумаги и увидел узор в виде цветка сливы – эмблему императорского двора. Разум детектива помутился. Он не мог понять: почему символ, о котором на протяжении всей его жизни ничего не было известно, начал постоянно появляться то тут, то там возле этого типа? Голова шла кругом.

Почувствовав движение сзади, Синджэ инстинктивно ушел от удара. Это Ён яростно атаковал детектива, нагло вторгшегося в комнату императора. Схватка была на равных. В пылу боя Синджэ случайно налетел на пульт на стене, и шторы на окнах начали открываться. Когда они окончательно распахнулись, комнату озарил уличный свет.

– Чо Ынсоп? Ты же только что был в вестибюле…

Кто бы мог подумать, что нападавшим был Ынсоп? Синджэ пребывал в замешательстве. Но Ён смотрел на него холодным взглядом.

– Кто ты? Ты же не Ынсоп?

Со стороны двери донесся характерный щелчок, когда к замку подносят магнитную карту. Синджэ повернул голову на звук, и Ён, не теряя ни минуты, выхватил бумаги из его рук.

– И что тут у нас происходит? – в комнату вошел одетый в спортивный костюм Гон.

– Он пробрался к вам в номер, ваше величество, – отрапортовал Ён.

Опустив руку, которой сдерживал Синджэ, Ён протянул Гону заключение о смерти Ли Рима. Проверив бумаги, император поднял голову. На конверте с аутопсией трупа был четко выгравирован символ императорского двора. Гон вспомнил, что детектив ранее интересовался узором на седле Максимуса. Это действительно был символ императорской семьи, и Гон сказал правду, но Синджэ не мог поверить в это.

– Помнится, ты искал этот символ. Но ты не знаешь, что это, верно?

– Так что же это?

– Мой императорский герб.

– Не вешай мне лапшу на уши. Ты никто, и звать тебя никак.

Как только детектив повысил тон на императора, Ён моментально вытащил пистолет. И похоже, настоящий.

– И оружие, смотрю, есть? Да кто же вы такие? – изумился Синджэ.

– Так ведь ты опять не поверишь. Я уже много раз говорил, кто я такой.

– Оставим сказки детям, говори как есть. Где твоя императорская семья?

– В другом месте, не здесь. Если точнее, в другом мире.

Создавалось впечатление, что он не лжет. По крайней мере, то же он говорил и раньше. Гон подошел к Синджэ и произнес:

– Я ответил на все твои вопросы. Теперь твоя очередь говорить.

Теперь, когда его зажали в угол, глаза детектива заметались. В его взгляде отчетливо прослеживалось замешательство. И не только потому, что он не поверил словам Гона.