После отъезда отца он прибыл в Орберик, дабы защитить этот город, осажденный королем Египетским, наследником Толомея Сераста. Было ему тогда шестнадцать лет, и это был уже несравненный юноша: высокий, пригожий, ловкий, смелый, исполненный мудрости. Он был искусен в пении, он изучил словесность как христианскую, так и языческую.

Его прибытие в Орберик, снова пробудив храбрость в осажденных, дало начало целому ряду удачных вылазок и атак, в которых он всегда брал верх. Рассказ об этих многочисленных баталиях, кажется, служит романисту все новым и новым источником вдохновения. Это сплошные налеты, военные хитрости, жестокие битвы, благоразумные отступления. Гримо всегда составляет самые лучшие планы, всегда сражается в первых рядах, убивает самых грозных главарей и лучше всех умеет использовать свои преимущества.

Устояв на протяжении семи лет перед Египтянами, жители Орберика были едины в желании видеть в нем преемника Мордрена, своего короля, на возвращение которого уже не надеялись. Но Гримо полагал, что неправедно будет принять корону, прежде чем он удостоверится, что отец от нее отрекся. И когда он увидел, что не может более противиться воле соплеменников, он покинул город украдкою. После того, едва только найдя себе укрытие от погони, он послал единственного оруженосца, бывшего при нем, известить Агенора, правителя Сарраса, что решил наведаться на Запад, в надежде там отыскать своего отца и склонить его вернуться.

Он начал свои розыски, войдя под полог леса к исходу дня. Птичье пение и приятная погода погрузили его в глубокие грезы, из коих он вышел не иначе, как посредством древесного сука, вперившись в оный лбом. Он вступил на малоизведанную тропу; думал продолжить путь, но скоро повстречал сорок египтян-разбойников, грозивших смертью несчастному отшельнику, ежели тот не откроет им сокровище, спрятанное, говорили они, близ его обители. Напасть на злодеев, поразить их, одних убив, других обратив в бегство, для Гримо было делом одного мгновения; добрый отшельник в благодарность оставил его ночевать в своем убежище и предрек ему наилучшую фортуну, если он посреди своих странствий будет помнить три правила: первое – выбирать торные дороги супротив узких и нехоженых; второе – рыжего человека ни за что не брать ни в доверенные, ни в спутники; третье – никогда не искать ночлега у старого мужа молодой жены. Гримо пообещал следовать добрым напутствиям благочестивого старца. Затем он вновь облачился в доспехи, не надев только шлема, сел на коня и продолжил свой путь по лесу. Вскоре он набрел на караван купцов, собравшихся вокруг прекрасного ручейка в тени большой сикоморы. Путники эти отдыхали, пустив своих лошадей пастись. Гримо их приветствовал; купцы, распознав по его доспехам, щиту и боевому коню, что перед ними рыцарь, встали и просили его разделить с ними трапезу. Гримо согласился и, в свой черед, предложил свои услуги.

– Нам надобно, – сказали купцы, – до прихода ночи добраться к дому одного нашего приятеля; но на пути туда есть переход, довольно трудный; мы вас покорнейше просим сопровождать нас и ночевать под тем же кровом.

– Согласен; только поезжайте вперед и держитесь самой проторенной дороги, а я не замедлю вас догнать.

Они отъехали, тогда как Гримо, привлеченный приятностью места, предался сну. Пробудившись, он вновь сел на коня и последовал самой лучшей дорогой вплоть до выхода из леса; но, прибыв туда, услыхал громкие крики и звонкое бряцание оружия. Случилось так, что купцы, прельщенные узкой тропкою, что показалась им прямее, были застигнуты шайкой из пятнадцати воров, в железных шлемах и стеганых доспехах, вооруженных мечами, острыми ножами и большими булавами, налитыми свинцом. От людей же, не имевших иного оружия, кроме мечей и палок, отпор был невелик. Многие оказались ранены, другие рассеялись кто куда, взывая о помощи, пока разбойники обирали сорок лошадей, груженных драгоценнейшим товаром. Услышав вопли, Гримо поспешил надеть свой шлем и повернул вспять до той развилки дорог, где купцы имели неосторожность уклониться, вопреки его совету; он нагнал злодеев и сразил первых же, какие попались под руку. Пока он их спешивал, разбежавшиеся купцы вернулись к нему и добивали тех, кого он поверг наземь. Спасенные отвагой неведомого рыцаря, они отблагодарили его тысячекратно.

– По крайней мере, – промолвил Гримо, – пусть это научит вас никогда не покидать большой дороги, ища короткого пути.

Замок, сиречь укрепленный город, где находился дом купцов, назывался Метониас. Его окружали стены и прекрасные крепкие башни, где обитали несколько богатых и имущих горожан. Хозяин, у которого они остановились, был в преклонных годах; у него была жена, молодая и красивая, но гордая до того, что не соглашалась разделить ложе своего старого супруга.

Купцы спешились первыми; Гримо, подъехав, увидел сего почтенного господина у дверей, а рядом жену его, сияющую и богато украшенную, будто для большого праздника, какой случается раз в году. Он припомнил совет отшельника и повернул свою лошадь.

– Как, сир! – сказали ему купцы, – вы не хотите разделить с нами кров? Хозяин богат и любезен, вам незачем бояться, что вас плохо примут.

– Каков бы он ни был, но я нахожу этот дом опасным для вас и для себя. Я найду постой вблизи вас, но не с вами.

Он постучался в соседний дом, занятый башелье[263] с едва пробившейся бородой, жена которого – темноволосая, прекрасная собою, добросердечная и одного с ним возраста, любила своего мужа не менее, чем он любил ее. Шестеро из купцов, дабы не оставлять Гримо без компании, пожелали перейти под тот же кров. Башелье и дама вышли им навстречу и приняли их, как подобает самым благовоспитанным людям. Отведя лошадей в конюшню, дали им вдоволь подстилки, овса и сена; хозяин принял у рыцаря копье, щит и шлем; дама взяла его меч и проводила его в прекрасную комнату, где сняла с него доспехи; она приготовила горячую воду, в которой соизволила собственноручно омыть его лицо и шею, почерневшие и взопрелые от доспехов и недавних битв; она осушила их мягким белым полотном, затем накинула ему на плечи зеленый плащ, подбитый беличьим мехом, чтобы избежать чересчур внезапного перехода от прохлады к излишнему жару. Тогда рыцарь поднялся в верхние покои; прежде чем думать об отдыхе, он подошел к окну вдохнуть свежего воздуха; ибо дело было летом, и зной был силен.

Блуждая взором по сторонам, он приметил дьяка, рыжеволосого, но изящно одетого, который прохаживался перед домом почтенного старика. Молодая супруга того вскоре показалась головою наружу, и дьяк, дав ей понять, что намерен провести с нею ночь, удалился. Гримо между тем отправился занять место