– Вот негодяи! Мой отец им устроит, когда мы отсюда выйдем.

– Мы не выйдем.

– Чего?

– Ничего. Дай сюда фонарь.

– Что ты будешь делать?

Она уселась на лежанку, достала нож и принялась отвинчивать от фонаря крышку.

– Миску для Братчи. Его пора кормить, – объяснила она, устраивая котёнка между колен.

Молока в бутылочке оставалось совсем немного, на донышке. Котёнок проглотил его за долю секунды и принялся тереться о ногу Мимси, жалобно мяукая.

– Ты правда думаешь, что сейчас подходящий момент, чтобы кормить кота? – изумился Магнус.

Она неохотно подвинулась, освобождая ему место.

– А ты считаешь, что лучше уморить его голодом?

Валенки Магнуса пропитались водой, шуба – тоже.

– Мы тут до утра не продержимся, Мимси. Нужно выбираться, иначе…

– Они не вернутся.

– Ты о чём?

– Они расстроились, что тот солдат, на которого мы наткнулись, не прикончил нас прямо в лесу. Им жутко неохота с нами возиться.

– Ага, и поэтому они оставят нас здесь подыхать?

Звук собственного голоса напугал Магнуса, казалось, он поднимается откуда-то со дна колодца. В ответ Мимси только молча посмотрела на него.

– А Свен? Думаешь, они его…

– Он нужен Краганмору. Его оставят в живых. По крайней мере до суда.

Спокойствие Мимси пугало. Забившись в тёмный угол лежанки, она что-то рассматривала на стене, водя по ней пальцем.

– Смотри.

Дно ниши было покрыто чёрным мхом. В некоторых местах кто-то проскрёб в нём зарубки, даты и имена, едва различимые в круглом луче фонаря.

Они находились в карцере, в промозглых подземных застенках, куда не проникал свет. Сюда ссылали непокорных каторжников или заключённых, наказанных за побег. Интересно, кто-нибудь из этих несчастных вышел из Холодильника живым?

Несмотря на толстые стены, слышно было, как снаружи, атакуя крепость, скрипит и скрежещет лёд. Начинался ледоход. Ледяная чёрная каша плескалась под ногами, отфильтрованная каменной кладкой.

Не пройдёт и двух часов, как их лежанка будет затоплена.

А потом? Что случится с ними, когда всё подземелье наполнится водой?

Борясь с отвращением, Магнус соскользнул в воду. Она уже доставала ему до колена. Он прошлёпал к двери и изо всех сил потряс её, но только ударился плечом и ободрал руки.

Мимси лежала, свернувшись клубочком, в нише, под самой стенкой. Он заставил её сесть и примостился рядом. Она так сильно дрожала, что слышно было, как стучат зубы.

– Не засыпай. Если мы уснём, то всё.

Свет фонаря понемногу слабел. Магнус порылся в кармане и достал талисман Анука.

– Остаётся последний шанс. Очень маленький, но всё же. Я видел, как Отар исчезал с помощью этой штуки.

Мимси не отреагировала, и Магнус потряс её за плечо:

– Я тебе рассказывал, помнишь? Мы с ним ехали верхом, и он вдруг – хоп! – и никого нет. Мы сбежим, Мимси, вдвоём! Сейчас попробуем…

Однако он тут же осадил себя.

– А, чёрт! Ничего не выйдет. Отар ведь говорил, что только люди его племени могут пользоваться помощью Анука.

В эту секунду фонарь погас, и в тюремном колодце настала полная тьма.

Магнус взвыл от отчаяния.

Он попытался подхватить фонарь, но вместо этого грохнул им об стену. Раздался звон стекла, и разбитый фонарь с плеском упал в воду, унося с собой их последнюю связь с миром живых.

Ему показалось, что отчаяние заглатывает его целиком.

– Прости…

В темноте скрежет льда за стеной казался ещё более ожесточённым, и теперь, когда они ничего не видели, стало совсем холодно.

– Поговори со мной, Мимси. Скажи что-нибудь.

– Слишком холодно, – ответила она.

– Говори. Не засыпай.

Магнус отыскал в темноте руку Мимси. Совсем ледяная! Он тёр её ладонями и согревал дыханием, пока она не стала снова мягкой и тёплой.

– Братчи…

– Он тут, не волнуйся.

Она сказала что-то ещё, и ему пришлось нагнуться поближе, чтобы расслышать.

– Что? Что ты говоришь?

– Моя мама. Кажется, я её нашла.

– Что?

– Кажется, я нашла свою маму.

Мимси никогда не смогла бы произнести этого, если бы не дурацкий фонарь, отдавший богу душу. Девочке давно необходимо было с кем-нибудь поделиться своим открытием, которое терзало и мучило её.

– Та женщина, Чёрная Дама… Она не такая плохая, как я сначала думала. То есть нет. Я её ненавижу за то, что случилось с Братчем, но…

Мимси так замёрзла, что губы с трудом шевелились. Магнус сжал ей руку, чтобы подбодрить.

– У неё… Однажды, давно, у неё родился ребёнок. Девочка. И её украли из колыбели.

– Хочешь сказать, это была ты? Ты – дочка Чёрной Дамы? Но как…

– Отметина у меня на щиколотке… Это не татуировка. Родимое пятно. У её ребёнка было точно такое же. В форме полумесяца.

Магнус вспомнил, как Мимси резко отдёрнула ногу, будто он мог раскрыть постыдный секрет.

– И возраст совпадает, и примета, и вообще всё. Понимаешь? Я всегда считала, что меня бросили, что… Так говорили сёстры в приюте: мама захотела от меня избавиться. А это неправда, это подлое враньё. Меня отняли у мамы, когда я только-только родилась.

Шум воды становился оглушительным. Мимси дрожала с ног до головы, словно какой-то узел внутри неё развязался. Магнус хотел приобнять её за плечи, но только больно ударился лбом об стену.

– Я не знаю, что сказать, Мимси. Чёрт возьми, зачем же тогда ты уехала? Почему не осталась с ней, вместо того чтобы впутываться в эту жуть?

– Она не знает, что я её дочь.

– Что?

– Я ничего ей не сказала. Не хочу, чтобы она знала.

– Но почему? Это же смешно!

– Потому что… – произнесла Мимси сдавленным голосом. – Потому что она плохой человек.

Магнусу показалось, он ослышался, когда Мимси проговорила:

– Магнус, это Алисия Оппенгейм.

– Что? Что ты несёшь?! Она ведь…

– Нет-нет. Она не погибла. Выжила, как и Краганмор. И это моя мать, Магнус. Я дочь Алисии Оппенгейм. Понимаешь, что это означает?

Он закрыл глаза, пытаясь остановить головокружение. Алисия Оппенгейм?

– Лучше бы я этого никогда не знала! Я дочь преступницы, Магнус.

– Да что ты городишь?!