какофонии, которая предшествовала созвучию волн космических ритмов и вращению по своим орбитам планет.

РОЖДЕНИЕ ЖИЗНИ ИЗ ХАОСА

Как возник мир и где его исток? Мифологии всех культурных народов так же, как и Библия, мыслят колыбелью Вселенной первозданный хаос: пустоту, бездну. Хаос — это по сути невообразимое состояние вещества, таящее в себе угрозу существованию мира, и потому для него принципиально непознаваемое. Платон понимал под Хаосом "всеприемлющую природу": невидимое и неосязаемое, лишенное всех качеств начало, которое получится, если мы исключим из материи все свойства, выразимые словами языка.

Но представление об этом изначальном состоянии есть у каждого из нас. Было оно и у древних людей: Хаос традиционно рисуется как бездонная темная пучина, заполненная водой. Таков скандинавский Нифльхейм — мир мрака до сотворения Вселенной, где течёт поток Хвергольмир, дающий начало всем подземным рекам. Или еврейское понятие водной бездны Техом — символ первой бесформенной материи, над которой носился Дух, тюря мир. В "Сефер Йецира" это линия, извивающаяся вдоль мира, подобная реке или змею-Левиафану. Техом того же корня, что и имя аккадской праматери мира Тиамат трудновообразимой семиглавой гидры, готовой поглотить этот мир так же, как она его родила. Имя Левиафана — "свернувшийся" — даёт нам представление о первозданной скрученности, неразделенности Хаоса. (Средневековый философ Маймонид утверждает, что Левиафан обладает всеобщим сочетанием особенностей, обнаруживаемых по отдельности у различных животных: что вновь уподобляет его непостижимой матери видимого многообразия Вселенной, находящейся вне её.)

Хаос бесформен, внутри себя неразделен и потому плотен: его существенная характеристика — отсутствие свободного места. В Хаосе нет пространства, что соответствует современному представлению о Вселенной, разлетающейся из сверхплотной точки — можно сказать, из "пустоты" — в расширяющиеся спирали звездных туманностей. Хаос — это растворение, исчезновение, смерть — и одновременно предельное сгущение материи, закрученное само в себя космическое первоединство, в котором хранится бытие. Потому он так страшен и так недоступен. По-гречески слово хаос означает "зев, зияние", "разверстое пространство", "пустота" — это та пустота, откуда возникло всё. То же значение имеет полинезийское понятие Коре или индийская шуньята, породившая все живое и заполнившая собой Вселенную.

Мотив возникновения мира из бесконечно малой точки мы часто находим в мифах. Из воды возникает крошечный комочек земли — ила, который иногда приносит Рыба со дна первозданных морей. Он начинает пухнуть, постепенно увеличивается в размерах и превращается в необозримую Вселенную. Этот образ настолько прост и естественен, что понятен и ребёнку, которого смущает огромность мира, и символически мыслящему взрослому, который хочет представить себе, как из бесформенной пучины, лежащей где-то за гранью бытия, возникает Космос, построенный по законам физики. И слово пучина восходит к индоевропейскому корню peus со значением разбухания, от которого идет глагол "пухнуть", а также слова пузырь, пузо и пуп. Родство этих слов возвращает нас к образу Великой матери: пустота Хаоса — материнская пуповина, которой наш мир связан с тем, чего нам не дано постичь.

Хаос — материнское лоно, где зарождается мир, и ему близок образ космического яйца, в котором в смешанном состоянии содержатся первоэлементы мира. Яйцо жидкое и бесформенное, оно больше похоже на мёртвый камень, чем на живое существо, но из него каким-то чудом рождается живой цыплёнок из плоти и крови, с законченной формой тела (вновь вспомним телесное совершенство человека, возникшего 40 тыс. лет назад). Такова же Вселенная в своём первоистоке: мы не мыслим её оформленной и живой, но она рождает жизнь и зримую красоту Земли, что даёт нам возможность понять суть архетипа праматери. В яйце нельзя увидеть птицу даже под микроскопом, пока она не сформировалась и не родилась, и тем не менее его внутреннее неясное и смешанное состояние оказывается наиболее плодотворным для всякого творения и рождения жизни.

Такой образ Хаоса — древнекитайский первозданный водный мрак Хуньтунь, который описывается как взболтанное содержимое куриного яйца. Впоследствии Хуньтунь стал богом середины, живущим между северным и южным морями и так совмещающим в себе крайности бытия, но сохранил и признаки своей первобытной нечленимости. В его теле не было отверстий, и когда боги северного и южного морей решили исправить положение в соответствии с общепринятым порядком, жизнь ушла из него — так вытекает содержимое яйца, если мы повредим скорлупу. И потому Хаос непознаваем, как и вселенское первоначало: как только мы прикасаемся к нему острием мысли, оно перестаёт быть самим собой.

Эту идею подтверждает японская сказка о рыбаке Урасиме, которому довелось побывать в подводном мире Ватацумино-куни: стране, живописующей образ вечности и безвременья. Недолго пробыл рыбак гостем морского царя, но не застал на Земле даже далёких своих потомков. Боги вод дали ему в подарок таинственную шкатулку, предупредив, чтобы он не открывал её. Оказавшись на суше, Урасима открыл её — и тут же стал дряхлым стариком и умер: морская шкатулка содержала секрет его бессмертия, но лишь до тех пор, пока он оставался скрытым от этого мира.

Подобно этому, планета морей Нептун несет нам ощущение вечности и безвременья, позволяя забыть о насущных проблемах и рациональном взгляде на мир. Эго дает нам возможность прикоснуться к истоку — но земная жизнь при этом стремительно проходит мимо — как вода утекает сквозь пальцы.

Чтобы лучше понять туманные идеи архетипов, мы проецируем их на людей: ведь человек воспринимает Вселенную через себя самого. Знаки Зодиака — земная проекция, горизонтальный разворот архетипа как невыразимого эйдоса. Это статический образ по сравнению с динамикой планеты как сгустка определенной формы энергии, которая движет нас и сама видоизменяется, оказываясь в разных пространственных и временных условиях знаков Зодиака. Человек, покуда он пребывает на Земле и в Солнечной системе, всегда имеет черты своего знака. При этом на него оказывают влияние и все остальные архетипы, также в зависимости от времени и пространства, что описывает гороскоп рождения и другие карты (транзитные, дирекционные, солярные и т. д).

Конечно, никакая личность не достигает глобальности своего мифологического пра-образа, и всё же астрология помогает нам увидеть универсальные и божественные, архетипические черты в характере даже самого обычного человека. Обратимся к Рыбам. Люди привыкли мыслить мир в категориях времени и пространства, но Рыбы, безмолвные Рыбы — это тот знак, которому более всего дано прикоснуться к вневременному и раствориться в нём. Они не любят жестких формулировок и стремятся уклониться от всякой определённости: любое чёткое суждение кажется им далёким от многомерной и невыразимой истины бытия.

Лучше других ощущая непрерывную связь прошлого с будущим, Рыбы как бы и живут в безвременьи, в котором оказался рыбак Урасима, а нынешнее,