освобождена Красной Армией 27 июля 1944 г. Вернувшись на родину в сентябре 1944 г., она работала председателем колхоза имени Чапаева.

О судьбе своего партбилета Александра Лукинична писала, что он «был зарыт во дворе своего дома, но за этот период весь истерся»[653]. Согласно справке обкома ВКП(б), партбилет был зарыт в подвале дома, который сгорел при пожаре. Ее односельчанин Ф. Баляблин, в период оккупации бывший старостой деревни, в справке от 5 июля 1945 г. сообщал, что арестована А. Л. Васина была только спустя месяц после появления в Самокраже гитлеровцев. В этот день прибыла легковая машина, на которой приехал немец. Последний спросил у старосты, где живет кузнец Иван Васин. А. Л. Васина была арестована, причем «вместе с другими документами немец взял <…> партбилет (как он назвал красную книжечку)»[654]. По другим данным, в сумочке, переданной при аресте, находились депутатский билет и удостоверение сельсовета о том, что А. Л. Васина являлась председателем колхоза. На допросе Александра Лукинична не призналась в своей партийности, и через несколько дней документы были ей возвращены.

Семья А. Л. Васиной (муж, сын и две дочери) продолжала проживать в деревне. По показаниям Ф. Баляблина, «муж ее все время работал на немцев в кузнице, а сын для немцев ловил рыбу. Сын Васиной 1920 г. [рождения] дважды переходил через озеро на сторону Красной Армии и дважды возвращался обратно. Мужа и сына арестовали немцы летом 1943 г. за то, что на них пало подозрение в том, что ими был ранен немецкий солдат. Этот факт произошел при следующих обстоятельствах. Муж Васиной – Васин Иван – должен был ехать в город за углем для кузницы и пошел утром за лошадью раньше указанного срока утром до 6 часов, сын в это время возвращался с рыбной ловли и нес некоторое количество рыбы, а в этот момент произошел выстрел и кто-то ранил немецкого патруля. Поднялась тревога, и Васиных отца и сына задержали и в этот же день отправили в местечко “Жестяную Горку”. Дальнейшая их судьба неизвестна. Дочь Васиной активно помогала в работе помощнику коменданта Анхелу, с которым последнее время жила как с мужем»[655].

Гибель Ивана и Василия Васиных подтверждают справки колхозников. И. Е. Симанова из д. Здринога Самокражского сельсовета сообщала, что Иван Ефимович Васин был расстрелян 22 июня 1943 г. в 7 часов вечера в местечке Жестяная Горка[656]. Василий Иванович Васин, согласно справке А. М. Захаровой из д. Самокража[657], был замучен «в карательном лагере в гадчинах (так в документе. – Прим. В. К.) 13 августа 1943 г.». В акте Новгородской районной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников было указано, что В. И. Васин «погиб в немецком лагере от невыносимых условий»[658].

4 августа 1945 г. дело А. Л. Васиной рассмотрело бюро Новгородского райкома ВКП(б), которое постановило «за нежелание эвакуироваться вглубь нашей родины и помогать нашей Красной Армии в разгроме немецко-фашистских захватчиков и пассивность в период проживания на оккупированной территории» исключить Александру Лукиничну из рядов ВКП(б). 16 ноября 1945 г. решение было утверждено бюро Новгородского обкома ВКП(б).

«Кто попадал в Жестяную Го[р]ку – оттуда не возвращался», – писал в докладной записке о положении Батецкого района в период оккупации секретарь райкома ВКП(б) А. И. Смелков[659]. Но все же были люди, которым удалось вырваться из этого страшного места. Житель Новгорода В. И. Антонов свидетельствовал: «Меня лично немцы репрессировали один раз за несвоевременную ловлю рыбы, меня и моих товарищей в числе 6 человек. Просидели двое суток в д. Жестяная Горка, где у немцев был, видимо, какой-то орган. Все провинившиеся у немцев свозились туда, и там немцы расправлялись с народом» [660].

На оккупированной территории остался председатель колхоза «Парижская Коммуна» Люболядского сельсовета Новгородского района Иван Егорович Егоров, кандидат в члены ВКП(б). При разбирательстве его персонального дела он сообщал, что в августе 1941 г. решил один, без семьи, выехать в советский тыл. С ним выехали Сытов, Сладков, Антонов, Семенов, Филиппов. Неподалеку от станции Татино от красноармейцев они узнали, что Чудово и Рогавка уже заняты немцами, и возвратились обратно. И. Е. Егоров общим собранием односельчан был избран старостой деревни Заполье. 2 октября 1942 г. Иван Егорович был арестован, по его словам, «по доносу <…> за связь с партизанами, хранение оружия и принадлежность к ВКП(б)»[661]. «2 октября 1942 г. я был арестован и находился под арестом в д. Горки Жестянки (так в документе. – Прим. В. К.) Батецкого р[айо]на в течение 6 дней, – сообщал он райкому ВКП(б). – Во время моего ареста у меня были изъяты все личные документы, в том числе и партийный документ»[662]. Несмотря на то что оккупантам было известно о его принадлежности к партии, после освобождения И. Е. Егоров продолжал жить в своей деревне, уже не будучи старостой, а 2 ноября 1943 г. выехал в Литву, где проживал до 25 апреля 1945 г.

Решением бюро Новгородского райкома ВКП(б) от 22 сентября 1945 г. «за пассивное участие в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, за активную работу в пользу немецких властей» И. Е. Егоров был исключен из кандидатов в члены ВКП(б). 20 февраля 1946 г. решение утвердило бюро обкома ВКП(б).

Представленные документы показывают, что в Жестяную Горку советские граждане попадали по разным причинам. Среди них были патриоты-антифашисты, партизаны, подпольщики и их помощники, военнопленные Красной Армии, провинившиеся перед гитлеровцами или оказавшиеся под подозрением старосты и другие члены оккупационной администрации, люди, схваченные во время массовых облав и карательных операций, при случайных обстоятельствах. Жестокие расправы в Жестяной Горке, которые проводились с привлечением коллаборационистов, должны были стать инструментом по устрашению населения и «умиротворению» всей близлежащей территории.

Среди тех, кто пытался вместе с И. Е. Егоровым выехать в советский тыл, был и кандидат в члены ВКП(б) Виктор Тимофеевич Сладков. В феврале – марте 1942 г. он был привезен в Жестяную Горку вместе с другими жителями деревни Люболяды Павлом и Александрой Горбачевыми, Александром Никитиным и жителем деревни Нащи Павлом Наумовым[663]. Факт их расстрела в Жестяной Горке подтверждали свидетели. Но в акте Новгородской районной комиссии по расследованию и установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков В. Т. Сладков (Слатков) упоминается среди 14 человек, расстрелянных «за сочувствие партизанам» в деревне Нащи I Люболядского сельсовета [664]. В этот же список включен житель деревни Заполье Кузьма Кудряшов, который, по данным УНКГБ СССР по Ленинградской области, был расстрелян «в начале 1942 г. без всякого следствия <…> якобы за связь с партизанами и кражу лошади у немецких солдат»[665]. Позднее было установлено,