Когда я встретила Стаса в фирме, в которой тогда еще работала, я обомлела. Он мне показался именно той реализовавшейся мечтой, к которой я так стремилась.

Красивый интеллигентный мужчина. Состоятельный и успешный юрист.

Он кружил меня по ресторанам, по кино, по выставкам. Мы много гуляли в парках. У моря. Могли разговаривать часами. Смеяться. Рассуждать о высоком. И даже, когда я не совсем понимала его высокопарные выражения, делала умный вид и смеялась, как счастливая дурочка.

Положа руку на сердце, я с уверенностью могу сказать, что время, проведенное с бывшим женихом, было лучшим в моей жизни.

Интересно, если б я не встретила Ада, что было бы с нами?!

Возможно, я уже была бы беременна. Носила под сердцем желанного ребенка, зачатого в долгожданном браке.

Мы бы строили свой дом, оборудовали детскую.

Как странно устроено человеческое сердце...

Не спрашивая моего согласия, выплюнуло любовь к Стасу.

Может, я не хотела разочаровываться и переставать любить удобного, хорошего мужчину!

Какого черта, оно решило устанавливать свои правила?!

В моей жизни, так всегда. Хочешь расслабиться и жить спокойно, получи новую проблему. Настоящий осиновый кол в самый центр мускулистого органа, между правым и левым предсердием! И кол этот вогнал в меня демон прямо через жопу!

Не хватает выдержки на поэзию. Лежу и скулю в кровати, заливаясь слезами по просранной счастливой жизни.

Вспоминаю милого Стасика. Зачем спросите вы с разодранной задницей вспоминать предавшего бывшего. Еще и в таком романтическом ключе?!

Элементарно, чтоб повысить раздолбанную самооценку...

Вспомнить. Доказать себе, что я не шкура, не рванная одежда для члена Ливингстона.

Ведь было время в моей жизни, когда меня любили. Носили на руках. Задаривали цветами, жирным пористым шоколадом с фундуком, накупали всякие безделушки в тридорого. И бесконечно нежно занимались со мной любовью.

Когда я сама поехала за Адрианом после нашей мнимой разлуки на три дня, я сделала огромную ошибку. Но с другой стороны от больного ублюдка в тот момент уже было поздно скрываться.

Получается, ошибку я сделала гораздо раньше.

Когда?!

Может, когда повелась на уговоры подруг, что все порядочные девушки делают девичник в стриптиз-клубе? Когда увидела лохматого лешего на пороге випки? Или когда швырнула ему в наглую рожу двести баксов?

С таким раскладом, при такой сильной боли в заднице, хочется вообще заскулить - Лучше б я и не рождалась!

***

Проспав полдня, я раскрыла удивленно опухшие глаза. Прям кожей чую присутствие хищника в клетке.

Нутро выворачивает от страха. Желудок тянет болезненной коликой.

Адриан в комнате.

Пододвинул огромное кресло к изголовью кровати и гипнотизирует меня хмурыми глазищами.

Одет так, будто это не он валял и топтал меня пьяный всю ночь. Самым постыдным образом издевался. Надругался по полной. Ни в чем себе не отказывал.

Сидит в строгом костюме, в белой рубашке с галстуком. Гребанный франт. Лондонский денди - бородач.

А на деле - отъявленная мразь! Насильник. Ублюдок. Жалкий полонок, издевающийся с моего несчастного тела, вырвавший сердце и плюнувший ядовитой спермой в зияющую дыру!

Я отвернулась от него и снова заплакала.

Надо бы быть сильной. Не показывать монстру боль. Слабость.

Но мне насрать на его мнение обо мне. Он явно не тот человек, за уважение которого нужно бороться. Бороться нужно с ним. Причем химиотерапией. Нет не лечением раковой болезни. А химической кастрацией для насильника-рецидивиста.

- Яна,- тихо зовет меня подонок. Без смеха и шуток. Серьезно.

- Маленькая, прости меня!

Я шморгаю заложенным носом. То ли от слез, то ли подцепила простуду, пока голая лежала на холодном паркете, пока мне членом жопу рвали!

- Тесора,- снова оживает тихий голос Ада в тишине комнаты.

- Забейся, мудак! И не называй меня именем своей жены!- вскрикиваю я с раздражением. Все таки ему удается выудить из меня слова.

- Причем здесь Диана?! Я ее так никогда не называл и не назвал бы. У меня отец итальянец. Tesoro переводится, как любимая. Ты моя маленькая любимая девочка,- шепчет Адриан.

Я чувствую, как пружинит матрас. Это громила Ливингстон подкатывает свои яйца к моей многострадальной попе.

У меня нет сил отползи или встать. Лежу, не шевелясь.

- Прости, зеленоглазка,- голос демона бархатный. Для меня сейчас чужой и противный.

- Свали на хрен. Я тебя даже не ненавижу больше! Мне на тебя плевать. Иди перед шлюхами извиняйся, что вчера забег пропустил. Не в ту задницу встрял,- говорю, а слезами захлебываюсь.

Никогда не прощу этого ублюдка!

Даже не интересно с чем связанно очередное изменение в поведении...

***

Ливингстон

Голова, как кирпич. Яйца звенят. А на душе железобетонная плита своего греха. Паскудного и тяжелого!

Я должен радоваться, что наказал эту прокаженную Елесеевым шлюху. Продажную ведьму. А во рту пакостно от желчи. От горечи.

Хочу растерзать предавшую меня женщину. Посравшую на мои искренние чувства. Любовь...

Хочу взять эту зеленоглазую ведьму привязать за руки и ноги к лошадям и наслаждаться с демонической улыбкой, когда благородные животные растерзают эту мразь! Ненавижу ее. Ненавижу себя за то, что продолжаю любить. За то что жалею о том, что делаю.

Но, нихуя. Ее смерть будет медленной и мучительной. Я хочу чтоб Яна Лещук испытала столько боли, сколько капель в море. В океане.

Хочу, чтоб высушенное дно наполнила своими горючими слезами. Чтоб я искупался в них. И, наконец, излечился от больной одержимости изумрудами ее глаз.

Мечтаю никогда ее не видеть. Выгнать. Убить.

И одновременно, чтоб никогда не отпускать от себя.

Появляются окончательно ебнутые идеи. Привязать ее навечно в спальне. Посадить на цепь. Никого не пускать. Только самому иметь доступ в темницу к ведьме.

Готов принять ее измену с Елесеевым!

Готов сделать так, чтоб у этой смазливой шлюхи не было больше возможности крутить хвостом перед другими мужиками. Чтоб только мой член обрабатывала. Жила от встречи до встречи с единственным мужиком - мной.

С трудом встаю с кровати и иду в душ. Пока мылил голову, услышал настойчивые телефонные звонки. Едва успел вытереть башку. Вылез из душевой и как был мокрый пошлепал в комнату. Нажал на громкоговоритель. Звонил Кир, что там у него...