Вера в собственные силы плюс технология – это предложенное Брандом сочетание помогло превратить одинокого рукастого умельца в мощный мотор изобилия. Но столь же важным было провозглашение и еще двух принципов WEC.[374] Первый позже получит известность как «этический императив хакера»: идея о том, что, согласно знаменитой формулировке Бранда, информация хочет быть свободной. Объясняет писатель, специалист по современным технологиям Говард Рейнгольд:

И, как обнаружил человек по имени Фред Мур, персональный компьютер оказался именно таким правильным инструментом.

DIY-изобретатель не превратился в мотор изобилия в один момент. Потребовалось многих убедить и серьезно обновить доступное оборудование. А самое главное, потребовалась помощь опытного политического активиста, ныне тоже ставшего DIY-изобретателем, – Фреда Мура.

В начале 1970-х Мур осознал значение сетевого общения. Если бы он смог придумать, как наладить связь между ключевыми игроками левых движений в Америке, то, возможно, эти движения стали бы силой, с которой бы начали считаться. Мур начал собирать сведения об этих игроках и их контактные данные на карточках размером 7х10 см, но карточек стало так много, что ему все сложнее было справляться с таким количеством информации. Мур подозревал, что его база данных стала бы гораздо эффективнее, будь у него возможность пользоваться компьютером, но позволить себе компьютер в то время не мог практически никто. И, поскольку у Мура не было достаточного количества денег, чтобы купить готовый компьютер, он в 1975 году решил основать клуб любителей, которые помогли бы ему собрать собственную машину. Так родился Клуб домашних компьютеров (Homebrew Computer Club):[375] в Общественном компьютерном центре в Менло-Парке собралась кучка инженеров-любителей, чтобы обмениваться электронными схемами и идеями. Первые члены клуба включали в себя таких легендарных хакеров, как Джон Дрейпер (Капитан Кранч), будущие создатели Osborne-1[376] Адам Осборн и Ли Фельзенштейн, а также основатели Apple Стив Возняк и Стив Джобс. Мур никогда не забывал о своем активистском прошлом и постоянно напоминал людям о том, что нужно «давать больше, чем берешь», что по существу означало «Делитесь своими торговыми секретами», но члены клуба приняли это близко к сердцу. Клуб домашних компьютеров верил в создание прекрасных машин, продажу этих творений (то есть компьютерного «железа») и бесплатное распространение интеллектуальной собственности (софта). Как объясняет Джон Маркоф в книге «Что же сказала соня: как контркультура шестидесятых сформировала индустрию персональных компьютеров» (What the Dormouse Said: How the 60s Counterculture Shaped the Personal Computer Industry), с тех пор ничто уже не было прежним:

Предложив свою концепцию DIY-изобретательства, Стюарт Бранд поджег спичку – и Клуб домашних компьютеров стал частью получившегося в результате пожара. Впрочем, не единственной частью. Как мы все увидим в следующем разделе, поскольку я достиг совершеннолетия в те годы, когда DIY-изобретатели уже преобразовали и большой бизнес, и большую науку, идея о том, чтобы забрать космическую гонку из рук правительства, уже не казалась моему поколению совсем неосуществимой. Кевин Келли сказал однажды:

Так что, пусть путешествие за пределы Земли в рамках DIY-предприятия, возможно, и непростое дело, отзвуки WEC подарили мне именно то, что они дали и столь многим людям: достаточно храбрости, чтобы попробовать.

Основная мысль данной главы заключается в том, что благодаря таким людям, как Стюарт Бранд и Фред Мур, а также благодаря тому, что качество наших инструментов наконец-то сравнилось с масштабом видения этих людей, маленькие группы увлеченных DIY-изобретателей теперь могут решать проблемы, которые раньше были исключительной прерогативой корпораций и правительств больших государств. И хоть мне не раз доводилось наблюдать за подобными процессами, я не подберу более яркого примера, чем история Бёрта Рутана.

Рутан – высокий человек с широким лбом, седыми волосами и бакенбардами, которым позавидовал бы сам Нил Янг. До ухода на пенсию в 2010 году он управлял летно-испытательным центром Scaled Composites. В 2004 году центр откликнулся на вызов X PRIZE (подробнее об этом позже) и сделал то, что любая крупная аэрокосмическая компания, а также государственное агентство считали невозможным: изменил парадигму космических полетов.

Взаимоотношения Америки с «последним фронтиром»[378] – космическим пространством – начались летом 1952 года, когда Национальный консультативный комитет по аэронавтике (National Advisory Committee for Aeronautics, NACA), который позже превратится в агентство NASA, решил, что настало время подниматься всё выше, выше и выше. Идея была в том, чтобы создать самый быстрый в мире самолет и поднять его на небывалую ранее высоту. Цель была поставлена такая: скорость М10 (3,33 км/сек), высота подъема – не меньше 100 км (то есть за пределы мезосферы). В результате появились экспериментальные самолеты серии X,[379] в том числе X-1, на котором пилот Чак Йегер преодолел звуковой барьер, и X-15,[380] который унес Джо Уокера еще гораздо дальше.