Сам же Орино уселся на скамью напротив, с жадным нетерпением потянувшись к вьющемуся рядом с краем стола потоку воды. Он и не думал о еде, полностью сосредоточившись на информации. Погрузив в воду ладонь, неподвижно застыл, сконцентрировавшись на чем-то очень важном. Кусая водорослевый хлеб и запивая его глоточками золотистого питья, я наблюдала за сидящим с совершенно отрешенным видом верлианцем. Эйар же оставил нас, дав время побыть вдвоем.

Чувствуя прилив сил и наступившее ощущение сытости, я ласково поглаживала живот. Совсем скоро малыш появится на свет. Но теперь я не сомневалась — есть те, кто в силах помочь ему.

Сколько времени прошло в молчании, не знаю. Но в какой-то момент Орино отстранился, а водный поток плавно утянулся куда-то в пол. Верлианец продолжал сидеть неподвижно, о чем-то размышляя. Он не шевелился, дышал редко, словно погрузившись в транс. И так минута за минутой.

— Орино? — Осторожно коснулась я его руки, когда больше не смогла терпеть эту молчаливую неизвестность.

Он вздрогнул, выныривая из глубоких дум. На миг взгляд отразил горечь, тоску и… страх. Но тут же, моргнув, он нацепил на себя привычную маску спокойствия.

— Регина, — начал он осторожно, явно смягчая тон, — ты должна понимать, что для тебя все в любом случае складывается хорошо. Я принял решение, ты остаешься. Теперь я уверен, что тебе помогут с рождением и воспитанием ребенка. У тебя будет поддержка и защита.

— Что? — опешила я.

С одной стороны, мое недавнее заветное желание сбылось, но с другой — я успела уже примириться с мыслью о возвращении. С мыслью быть рядом с Орино. Как же теперь остаться в прошлом навеки. И без него?

— А ты?

— Я должен вернуться. Это твою судьбу я исковеркал. Тебя, по сути, не существует в том времени, ты вычеркнута из него. И можно вписать тебя в это. Родишь тут — и ты сама, и ребенок будете навсегда связаны с этим веком. Выдернуть тебя будет уже невозможно, ты обретешь свой дом и безопасность. Я же — часть будущего. Меня в любом случае переместит обратно — водная матрица выровняет незапланированный виток моего узора жизни.

«Как же так?» — растерялась я. Выходит, что все складывается по-моему, но… меня этот сценарий перестал устраивать. И я даже не пыталась понять почему.

— И ты на это пойдешь? Оставишь тут своего потомка? Разлучишься с ним?

Я не сказала «разлучишься со мной» — не осмелилась. Но решение Орино настолько не вязалось с его извечным упрямством в неистовом желании обрести ребенка! Пройти такой путь и остановиться в шаге от заветной цели. Почему?

— Да.

Он опустил взгляд на кружку перед собой, из которой так и не отпил ни единого глотка. Он прятал от меня взгляд, что само по себе было странным. Какое-то время помолчав, продолжил очень тихо:

— Но я буду благодарен, если ты оставишь о ребенке информацию. У нас существуют ячейки временных посланий для потомков. Прошу, попробуй зафиксировать для меня основные моменты его жизни и… — голос Орино дрогнул, — сохрани. Я попытаюсь в будущем разыскать все о нем.

У меня даже дыхание прервалось, столько тоски было в его голосе.

— Но почему?

— Что почему?

— Почему ты решил так? Оставить нас тут? Разлучиться.

Он вздохнул.

— Все очень просто. Я боюсь, Регина.

— Чего?

— Будущего. Я не уверен, что оно не изменилось. И что для нас там есть место. Что я вообще вернусь, если будет куда. Вернее, я знаю, что оно изменилось. Поэтому и решил, что вы останетесь. Тут вы точно существуете и сможете прожить свою жизнь. Даже ребенок высшего верлианца. Мои собратья помогут тебе во всем, я обещаю. Ты не должна чувствовать себя брошенной на произвол судьбы, я оставляю тебя под защитой. И я дарю тебе жизнь.

— Мне?

— Тебе и ребенку.

Все это время Орино смотрел в кружку.

— Что передал Тиравиас?

Сейчас Орино напугал и меня. Фактор опасности со счетов не сбросишь — я могу рисковать собой, но не ребенком. Как бы ни болело сердце от мысли о разлуке — теперь уже навеки, я выбрала бы ребенка.

— Он странный, — замялся Орино.

— Кому ты об этом говоришь! — возмутилась я. — Этот тип сделал меня беременной! От тебя! Не спросив моего согласия. Я молчу о его идеях насчет земной цивилизации.

— В них все и дело. — Мои слова о ребенке Орино не стал комментировать. Тут мы в оценках явно расходились, он-то был благодарен предку. — Твое появление, информация, которую он получил, изучив тебя. Все это дало ему множество возможностей. Он смог увидеть результат своего эксперимента, проанализировать его и выявить ошибки. Вся эта работа была проделана им уже после твоего исчезновения. И все изменилось. Он устранил несовершенства и просчеты, допущенные изначально. Он учел степень различий землян и верлианцев. В общем, он создал на Земле две ветви развития — народы суши и водный народ, сблизив нас с последним. И у него все получилось. В двадцать первом веке вашей новой эры мы встретили представителя водного народа. Они уже, раньше народа суши, контактируют с нами. Ты понимаешь, что это означает? Ведь в нашем будущем-настоящем не существовало никаких водных. А в этом прошлом они уже есть. Это данность. Следовательно, того будущего, что известно нам, больше нет. Возвращаться предстоит в совсем новый мир.

Как вылетела из моих рук кружка, упав на пол, я не заметила. Так велико было потрясение от слов Орино. Я прожила полгода в этом времени и не заметила таких глобальных несоответствий известному мне прошлому.

— Это точно? Про водный народ? Сейчас никто о них не знает.

— Время узнать не пришло. Пока обе ветви земной цивилизации развиваются параллельно. Но они пересекутся, я понял Тиравиаса так.

Медленно выдохнув, теперь уже я схватилась за голову.

— А почему он запретил верлианцам этого времени общаться с тобой?

— Не знаю, — Орино пожал плечами. Вид его был все так же сумрачен и грустен. — Возможно, опасается за мое умственное здоровье. Мало ли о чем еще мне могут поведать в этом времени.

— Или ты им?

Он кивнул, тоже вариант. Может, взаимоотношения землян и верлианцев в итоге сложатся иначе. К чему вносить путаницу?

— Понимаешь, почему я так поступаю? — Орино положил свою ладонь поверх моей.

— Д-да…

Я действительно его поняла, сама бы сделала такой же выбор. Слишком непредсказуемо все повернулось! Страх за ребенка пересилил, Орино предпочел забыть о своих интересах взамен твердой уверенности, что мы выживем.

Вот же Тиравиас! Теперь древний верлианский гений пугал меня еще сильнее.

— Когда ты планируешь переместиться? — Голос дрогнул, я с трудом сдерживала слезы. Пришло понимание, что я не хочу терять Орино.