нас не было времени долго раздумывать над этим несчастьем: под огнем вражеской пехоты нас могла спасти лишь молниеносная стремительность. Я отдал приказ на эвакуацию, а сам, как капитан корабля, покинул свой танк последним. Прощаясь со старым товарищем-танком, я вывел из строя пушку, выстрелив двойным зарядом, а также гусеницы, которые взорвал с помощью мин Теллера. Это было все, что я мог сделать, чтобы максимально повредить машину.»

Правда, куда он выстрелил двойным зарядом, я понять не в состоянии. Нужно полагать, что он имел ввиду, двойной заряд пороха, потому как два снаряда в ствол орудия загнать невозможно. Но и два заряда пороха в гильзу не запихаешь. На короткоствольных Т-4, на котором Беккер воевал, заряжание было раздельным, можно было менять навески пороха в гильзе. Но если в гильзу до краев напихать мешочков с порохом, то это будет всего лишь полным зарядом, штатным для пушки, который пушку не разрушит. По видимому, Беккер всё сочинил, но так как его готовили на командира танка без всяких военных училищ, то он слабо себе представлял даже, что такое танковая пушка. Зато героически свой подбитый танк привел в полную негодность. А дело было под Дубно. Там, где немцы устроили нашим «танковый погром». Заодно и свои незначительно поврежденные танки взорвали.

Зато Гальдер получил сведения об уничтоженных советских танках, в которых были и 6 Т-34 сожженных Беккером. Всё было просто и максимально честно, на полном доверии:

«Моей следующей обязанностью было написать рапорт командиру взвода. Мы не забыли глубоко укоренившееся в каждом из нас чувство дисциплины, хотя те жестокие бои превратили даже взводных командиров в наших лучших товарищей. Так и должно быть на фронте, где общая угроза витавшей над всеми смерти нивелирует звания и должности. Поэтому я мог писать рапорт в простой форме, без особого соблюдения формальностей: „Уничтожено шесть танков противника, мой командир. Наш танк потерял ход и был нами подорван. Экипаж благополучно вернулся на позиции“.

Я вручил командиру это скупое описание того боя. Он остановил меня, широко улыбнулся и, пожав мне руку отпустил.»

Здесь же экипаж Беккера получил новенький Т-4 из резерва. Вот интересно, а эти резервные танки, которые не входили, естественно, в штаты танковых дивизий вермахта, как учитывались, когда нам дают число танков у немцев? А? Есть у меня смутное подозрение — никак.

А на следующий же день в новенький танк Беккера опять прилетел русский снаряд. Двоих из пяти членов экипажа уконтрапупило, а остальным потом вручили Железные кресты 1-ой степени. В тот же день еще два экипажа взвода, в котором Беккер служил, в полном составе погибли, а сам командир взвода получил тяжелое ранение. Это всё происходило именно тогда, когда они нам «танковый погром» устраивали.

Сам Беккер получил легкое ранение и отправился на лечение в ближний тыл, в полевой госпиталь в Ровно. Там и потом возвращаясь в часть он насмотрелся орднунга. То, что творилось в ближнем тылу вермахта — кровавая разнузданная вакханалия с первых дней войны. Над пленными и мирным населением.

И возглавляла эту вакханалию именно та структура, которая должна была обеспечивать безопасность и порядок в тылу — военная полиция.

«Начальник полиции, который успел продемонстрировать свои манеры невозмутимого садиста, тоже иногда умел приходить в ярость. Обычно это случалось с ним, когда происходило нечто, что было ему не по душе. Это был огромный мускулистый мужчина примерно сорока пяти лет. В запряженной лошадью телеге (автотранспорта всегда не хватало) он совершал регулярные поездки от деревни к деревне под предлогом того, что хотел убедиться, что все в его „владениях“ было нормально. На самом деле он просто желал пополнить свои запасы водки.»

Водку, конечно, надо было чем-то закусывать. На «закуску» — русская барышня, которая в случае отказа — партизанен. Безобразные сцены изнасилования наших девушек прямо на трупах расстрелянных родителей… Военная полиция!!!

Я всё могу понять. План «Ост», война на уничтожение… Но они умудрились из своей военной полиции сделать фактор разложения войск…

* * *

…В нашей армии такой отдельной структуры, как военная полиция (в вермахте — Фельджандармерия (Feldgendarmerie), не было. Примерно такие же функции выполняли части НКВД, комендантские части и заградотряды.

Представьте картину, что наши бойцы, идущие в составе маршевых батальонов на пополнение частей армии, ведущей наступление в 44–45 годах уже на территории Германии и ее союзников, видят, что комендантские, НКВДэшники и заграотрядовцы в ближнем тылу развлекаются также, как фельджандармы. Мгновенно вся эта зараза перекинулась бы на части действующей армии и они превратились бы в банды мародеров и насильников. Воевать такими войсками было бы крайне сложно, при более-менее упорном сопротивлении противника такое войско оказалось бы бессильным.

К слову, миллионы изнасилованных, якобы, немок советскими солдатами — это экстраполяция на Советскую Армию того, что творили немцы на оккупированных территориях. Будь у нас такая же армия, наступление на Берлин постигла бы такая же участь, как и их наступление на Москву. Такой армией полноценно боевые задачи решать невозможно.

Поставьте себя на место командира роты в такой армии. Ваша рота вошла в какой-нибудь населенный пункт на территории противника и вы сразу утратили контроль над личным составом, он разбежался по населенному пункту в поисках «трофеев», спиртного и женщин. Вы за каждым солдатом будете с пистолетом гоняться? Или побежите к особисту-НКВДэшнику, фельджандарму? Так и он со своими подчиненными занимается тем же, что и ваше разложившееся войско. Он даже пример подает.

Неужели командование вермахта этого не понимало? А оно, уже сидя на скамье подсудимых в Нюрнберге, делало вид, что ничего об этом не знало: это всё СС! СС! Вермахт не уиноватый!

Только фельджандармерия — это не СС, а именно вермахт. И то, что описывает Беккер, который из госпиталя в Ровно возвращался в часть: расстрелы и измывательства над пленными, массовые расстрелы еврейского населения, мародерство, насилия — это всё фельджандармерия. Именно вермахт. Формирования фельджандармерии входили в состав армейских корпусов и армий.

Эту бляху носили не СС, а военнослужащие вермахта:

Больше того, само командование вермахта делало всё, что только могло, чтобы замазать своих солдат преступлениями над пленными и мирным населением. Сам Гальдер записывает в своем Дневнике указание о расстреле пациентов психиатрических больниц на оккупированной территории. Гальдер в СС служил? Это была глупость или точный расчет на то, какие чувства вызовет у русских солдат расправа над беззащитными больными людьми, знание, что на Руси к