Но Микола лишь виновато развел руками:

— Простите, братцы, сам не знал, что сегодня так шумно и бойко будет. Мы-то в таверне не частые гости, да все больше днем бываем — а днем половина столов свободны, и здесь не так шумно и хмельно… И потом, если бы не генуэзец, мы бы здесь и не остались, верно?

Я вынужденно согласился с казаком — в то время как последний, чуть наклонившись в мою сторону, негромко добавил:

— Учить купца торговым делам я не стану — а все же Марко этот вовсе не городской нобиль. Он хорошую цену вряд ли сможет предложить, зато потом перепродаст мех втридорога! И за нашу трапезу он заплатит немного — а вот коли вы уступите ему куньи шкурки за предложенное им серебро, то после Марко озолотиться на перепродаже…

— Да понятно это все… Ты лучше скажи — сам ведаешь, сколько сейчас стоят наши меха, если просить за них по справедливости?

Казак, однако, лишь смущенно покачал головой:

— Давно уже сюда купцы с Руси не приходили, да и далек я от торговли мехами. Скажу лишь, что ты правильно решил продавать их на торге — так хотя бы услышишь все предложения от фрязей, а там и определишься по цене…

Я согласно кивнул, про себя подумав, что на торг завтра отправлю Славку — одно из помощников нашего кормчего, немного сведущего и в делах торговых. У парня ясная голова, грамоте и счету он обучен — а значит, уж как-нибудь сумеет определиться с продажей куниц!

Ну и потом, сколько бы он ни выручил и как бы ни прогадал — все одно это лишь прикрытие, наша легенда…

Между тем, служка уже вернулся, неся служащий ему подносом короб с едой. Два круга колбасы, один из которых буквально пугает черным цветом, круг пахучего белого сыра (наверняка овечьего — причем его довольно резкий запах я услышал на приближении к столу!), четыре глубокие глиняные миски (грубой лепки, без всякой росписи) с какой-то кашей, да кувшин с неизвестным напитком… И круг пшеничного, ароматно пахнущего свежей выпечкой хлеба — еще теплого, с хрустящей корочкой! Плюс «комплимент от шефа» — пара головок репчатого лука и несколько зубчиков уже очищенного чеснока…

Услужливо разложив блюда на столе, «официант» поспешно удалился — а сидящий неподалеку Марко с учтивой улыбкой поднял кружку; мол, пью в вашу честь. Вернув купцу поклон, я коротко помолился, по обыкновению русичей освятив еду — после чего решительно придвинул себе миску с кашей и кувшин с неизвестным напитком, разлив его по кружкам присутствующих. Наконец, попробовав его, с легким и приятным удивлением отметил:

— Яблочный взвар… Да сладкий, не иначе с сахаром⁈

Да, в Тане переплелись кухни со всех сторон света — ну, прилегающих земель так точно. Допустим, «фруктовая вода», под классификацию которой попадают и соки, и морсы, и компоты весьма популярна у ромеев — чье влияние здесь, в северном Причерноморье и даже Приазовье, все еще достаточно сильно. Вон, в соседнем Крыму по прежнему существует готско-греческое княжество Феодоро, а над Святой Софией в Константинополе все еще возвышается православный крест. Да и на Малоазитском побережье Черного моря раскинулось Трапезундское царство… Все эти осколки некогда могучей империи ромеев хоть и обречены — но пока еще не пали под натиском османов.

С другой стороны, русичам — в том числе и казакам — известны взвары, аналог компотов. Жаль только, что кваса здесь не подают… А вот предложенная нам колбаса — и кровяная, и конская казы — это уже блюда степняков.

Хлеб — он где угодно хлеб, но главная фишка принесенного нам каравая (ну, помимо свежести) заключается в том, что он пшеничный. Не ржаной со всякими примесями, а вот именно благородный пшеничный! Впрочем, здешние места еще в античность были этакой житницей Греции — и пшеницу в регионе выращивают посейчас, в товарных масштабах поставляя на Балканы и даже в Италию пшеничную муку (да-да, теперь уже муку, вспомним о мельницах).

Ровно, как и донскую, кубанскую и азовскую рыбу…

Наконец, каша — судя по всему, чечевичная — довольно простое блюдо генуэзцев, предназначенное отнюдь не для благородных. Но морякам и всяким наемника сойдет — сойдет и торговым гостям с Руси, потребовавшим горячего как можно скорее… Однако же именно на Руси (насколько мне известно), чечевица пока еще не получила широкого распространения. Ее к нам в четырнадцатом веке вроде как только завезли… И мне за время моего короткого пребывания в Рязанском, Нижегородском княжества и на Вятке, чечевица пока не встречалась.

Так что откушаем деликатеса!

Ну, что сказать… Каша разварилась вовсе не в ноль, до состояния этакого супа-пюре, к коему я привык в прошлой жизни. Нет, мне предложили чуть жестковатую, цельную крупу, по вкусу похожую скорее на переваренный горох — но в тоже время сдобрили ее сливочным маслом… И подсолили! После долгого соляного «голодания» в пути мне показалось даже, что пересолили… Но соль добавили не только в кашу, но и в хлеб, и в пахучий, мягкий овечий сыр. Кстати, его насыщенный, тягуче-сливочный, горьковато-солоноватый привкус очень даже понравился! Расхрабрившись, я также отрезал себе кровяной колбасы — готовый к тому, что ее «натуральный» вкус может отдавать кишками… Но нет — непривычно конечно, но весьма неплохо.

Вообще, степная «кровянка» считается довольно дешевым блюдом, и готовится из субпродуктов. Хорошо промытая кишка (конская или баранья) заполняется кровью убитого животного — кровью, смешанной с солью, сухими степными травами или чесноком; также в смесь может добавляться молоко. После чего ее хорошо взбалтывают и заливают в кишку, завязывают и варят… Эту колбасу можно запросто сварганить и в походе, оттого она и неизменно популярна у степняков. Ее невозможно сравнивать с привычной мне колбасой — по консистенции больше похож на рулет с плотным таким паштетом и мясной оболочкой… Но ведь вкусно же!

Впрочем, попробовав казы, я понял, что «кровянка» — это вот реально еда бедняков! Потому как благородный вкус рубленного реберного мяса, смешанного с салом (или курдюком), специями, чесноком, солью, да плотно утрамбованного в натуральную оболочку