Отметим, что предание, изложенное в дастане «Дафтар-и Чынгыз наме» — это, как было упомянуто выше, не официальная история, а, скорее всего, популярное, краткое изложение истории происхождения и жизни Чынгыз хана для распространения в широких массах. Тем не менее, данное предание должно было не противоречить сути официальной, подлинной истории и в целом реально отражать различные фактические обстоятельства и время происходивших событий.

В данном случае из сведений, содержащихся в «Дафтар-и Чынгыз наме», представляют интерес следующие.

Во-первых, в дастане перечисляются беки (бийи), родоначальники племен, среди которых названы Кунгырат-бек (Кунграт), Кыйат-бек, Салчут-бек (Салжавут) и др. (105, 109).

Во-вторых, также в дастане излагается история о том, что Чынгыз хан, вынужденный скрываться от своих «братьев-угнетателей», которые хотели его уничтожить, живет в уединении. «Братья-угнетатели» свирепствуют, тиранят народ. Народ решает призвать к власти справедливого царевича. Бийи (беки), главы родов, достойные, благородные люди, приходят к матери Чынгыз хана, Алангу, которая дает им свое кольцо в качестве пароля и сообщает бийям местопребывание сына. Бийи находят и возвращают Чынгыз хана. То есть, в аллегорической форме, повествуется о том, что Чынгыз хан был выбран ханом представителями народа.

Как видим, изложенное согласуется полностью с приведенными выше словами Марко Поло: «татары выбрали Чынгыз хана своим царем» (81, глава LXV). Также изложенное полностью соответствует сведениям В. П. Васильева о том, что Чынгыз хан был по происхождению сыном татарского войскового старшины, «простого десятского и офицера Есукэя» и стал «государем, основателем царства» (17, 160, 217).

Теперь рассмотрим, что означают имена биев, родоначальников татар, в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина. Например, Кыйат (у перса это Кият) — это название рода Чынгыз хана (87, 152), ведущего свою родословную, как утверждает перс, от «нируна» Кабул хана. То есть, как видим, перс в своей легенде, наряду с «этническим монгольским происхождением», также устанавливает «ханское, монархическое происхождение» Чынгыз хана. Что противоречит изложенным выше, достойным доверия сведениям.

По сведениям татарского источника, Кыйат — это вовсе не «название ханского рода», а «всего лишь» бий, один из соратников Чынгыз хана, возможно, и родственник.

Также Кунграт — это тоже бий-родоначальник, соратник Чынгыз хана, а по Рашид ад-Дину, это название племени из «монголов» — «дарлекинов». Еще есть имена Салжавут и Мангыт — в татарском источнике — тоже родоначальники племен, у перса — племена тюрок-монголов, родственных племени Чынгыз хана.

Представляется, что сведения татарского дастана более древние, поскольку названия племен в основном происходили от имени родоначальника, причем известного как в истории рода, так и племени и (или) народа. Лишь по прошествии большого периода времени и с появлением новых, еще более выдающихся лидеров, или с появлением новых племен на основании «смешения» старых, могли изменяться и наименования племен, входивших в состав того или иного народа — в данном случае, татарского.

И главное, сведения из татарского исторического источника, как видно из всего изложенного выше, согласуются со сведениями самых различных авторов разных времен, народов и из самых разных районов Европы и Азии.

Поэтому можно уверенно сделать вывод о том, что именно в Персии, в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина, была изложена в официальном виде легенда-схема, сочиненная китайцами.

Скорее всего, потомки хана Хулагу, правившие в государстве ильханов в Персии, были единственными из чингизидов, которые поддержали идею китайцев и персов о создании соответствующей «официальной истории о монголах» — возможно, и не зная истинной сути и содержания этой историографии. Поскольку, как мы и видели, «сообразительные люди» из персо-шиитской знати действительно «завладели их разумом и духом» и фактически правили в монгольском государстве ильханов.

Многое из истории, в том числе и изложенное выше показывает, что ни в Китае, где правила монголо-татарская династия Юань, ни в Улусе Джучи рассматриваемая «официальная история монголов» в китайско-персидском варианте не могла быть в то время поддержана чингизидами и их соплеменниками. Так как они должны были прекрасно понимать разницу между понятиями «монгол» — официальным названием державы и ее верноподданных, и «татар» — этническим названием и самоназванием своего родного народа.

Также потомки Чынгыз хана и их соплеменники, располагая собственной историографией, и достаточно образованные, отлично знали действительную историю происхождения великого предка и основания державы и вряд ли нуждались в услугах китайских, персидских и иных историков «со стороны». И легенда о «ханском происхождении Чынгыз хана», об исключительной принадлежности своего рода к этносу «первомонголов» им также была без надобности. Они придерживались — возможно, уже и не столь строго, как Чынгыз хан или Бату, принципов и норм Великого Йазу.

В пользу этого предположения говорит тот факт, что в Китае противникам монголов пришлось прибегнуть к открытому выступлению против них, хотя и долго и тщательно подготовленному, но повлекшую долгую и кровопролитную, тяжелейшую для обеих сторон, почти полувековую войну. К тому же долгое время после уничтожения династии монголо-татарских ханов и их этноса войну против китайцев продолжали халха-монголы.

Иное дело хулагуиды — им могло понравиться предложение о составлении им «монархической родословной» и обоснование их исключительного этнического происхождения от «первомонголов», что отделило бы их от родственников-татар, с большинством которых они воевали. К тому же, «официальная история», основанная на легенде китайцев и персов, дескридитировала татар перед остальными монголами — как перед тюркскими народами, так и нетюркскими. Также сведения, содержащиеся в легенде, были предназначены для того, чтобы разжигать конфликты между самими монголо-татарами в Улусе Джучи — об этом чуть ниже.

И, возможно, что поздние хулагуиды были посвящены в готовящееся свержение власти монголо-татар в Китае, поэтому и поддержали сочинение и составление «официальной истории». И одобрили распространение ее по всей территории державы, и не только распространение, но и «внедрение» содержащейся в ней легенды в умы всех монголов — представителей политического сообщества народов державы.

В «Сборник летописей Рашид ад-Дина», наряду со многими, как мы видели выше, достоверными, общеизвестными тогда сведениями его составители включили персо-китайскую легенду, несомненно, с целью определенного идеологического и пропагандистского воздействия. Главной задачей этого воздействия было вызвать в средневековом татарском народе — монголо-татарах — раздоры и междоусобицы. И не только внутри этого народа, но и между ними и остальными монголами — народами державы.

Суть персидской легенды в следующем, хотя и во второй части будем еще возвращаться к данной теме:

во-первых, татарский народ был разделен в данном «Сборнике…» на «отдельные самостоятельные племена и народы», названные, в основном, так же, как назывались племена, входившие тогда в состав татарского народа, например: мангыт, кунграт, кыйат, найман[113], джалаир, салжавыт, кыпчак и др.