входом в отельный ресторан: носилки опустили на землю, шикарно одетые жених и невеста под гром оркестра вышли к гостям, и тут же появились одетые в сине-золотое сари женщины, которые начали осыпать молодожёнов лепестками цветов. Я подумал, что сейчас виновники торжества пройдут в ресторан, но нет, вскоре их снова подняли на руках, и процессия опять пришла в движение.

Так продолжалось ещё около часа, количество гостей и зевак постоянно увеличивалось, и вскоре вся улица перед отелем заполнилась народом.

Через некоторое время приглашённые вслед за новобрачными всё-таки зашли в ресторан, на улице стало намного тише. Я стоял под гигантской пальмой и в какой-то момент пересёкся взглядом с музыкантами, которым выдалось время для отдыха. В грустных глазах читалась усталость и какая-то отрешённость от праздника. А может, это просто профессиональная привычка? Ведь мы, хирурги, когда выдаётся пауза в долгой операции, так же смотрим отрешённым взглядом куда-то вдаль.

На следующий день после утренней сессии у нас была запланирована экскурсия по Мумбаи.

– Так, комаров в салоне нет? – спросил первым поднявшийся в салон коллега из Ростова-на-Дону. Он не углубился в проблему профилактики малярии перед поездкой и принимал, как выяснилось, малоэффективный от индийского варианта плазмодия препарат.

– Вон, вижу одного, да там их сразу два, – рассмотрел опасность проктолог из Саратова. – Надо уничтожить негодяев как можно скорее.

И вот несколько крепких мужчин под кривые ухмылки наших индийских коллег уже вовсю гоняют по салону автобуса двух худощавых кровососов.

Победив, расселись и поехали. Город толкался в пробках, на перекрёстках происходила настоящая вакханалия. Глядя в окно, я не переставал удивляться, как фешенебельный отель, вполне способный украсить московское сити, тут же сменяется пятиэтажной хибарой с полностью обрушившимся фасадом.

Мы двигались в сторону мумбайских трущоб, ставших знаменитыми после нашумевшего голливудского фильма про миллионера. По иронии судьбы квартал, в котором десятки тысяч жилищ сделаны из картонных коробок, листов железа, пластика и других подручных материалов, вплотную примыкает к району современных небоскрёбов. Говорят, что европейцу заходить туда небезопасно, но я ни разу за всю поездку не почувствовал в Индии недружелюбного отношения или, тем более, агрессии. Бедность – да, разруха – да, мусор и антисанитария – на каждом шагу, но не высокомерие, злость или раздражение. Вообще, находясь в Индии, ты нередко чувствуешь на себе пристальные взгляды местных жителей. В Мумбаи к белым относятся подчёркнуто уважительно, нарочито демонстрируя услужливость. В глубокой провинции, куда мы добрались чуть позже, европеец нередко чувствует себя инопланетянином: я постоянно ловил на себе любопытные взгляды, дети, не стесняясь, показывали пальцем, люди неоднократно подходили с просьбой сфотографироваться, а иногда – просто потрогать. При этом у меня всё больше складывалось впечатление, что индусы – это большие дети, добродушные и непосредственные.

Ещё один разрушившийся об Индию стереотип – океан. Собирая чемоданы, я посмотрел карту нашего маршрута: Мумбаи находится на противоположном от Дубая берегу океана, и в городе Даман, куда мы должны были отправиться, бросалась в глаза большая пляжная зона. Температура всегда за тридцать – в чемодан полетели сразу двое плавок.

– Да уж, это значительно грязнее Яузы, – думал я, стоя на набережной самого элитного района Мумбая. Внизу плескалась серо-коричневая вода с разноцветными разводами бензина, о камни бились бутылки, лежащие на толстом слое пластиковых пакетов.

– От вони даже глаза режет, – сказала мне коллега. – Вот так купишь квартиру за миллион долларов и будешь бегать утром по набережной, на которой воняет.

И вот мы уже выходим на пляж (так написано на карте) провинциального города Даман, расположенного в ста километрах к северу от Мумбаи. В городе несколько лет назад сделали набережную, но прямо в центре променада плитка провалилась, и зияют ничем не огороженные метровые дыры, дна которых не видно. В одной из таких дыр к океану стекает зловонная речка с такой палитрой ароматов, что мы понимаем: это смесь промышленного стока и городской канализации. Подойдя к океану, быстро осознаём, что ситуация здесь не лучше, чем в Мумбаи. Та же коричневая вода с неприятным запахом. На пляже нет никаких атрибутов для купания. Местные приезжают на машинах в рощу около пляжа на пикник, но не купаются.

– Океан за последние пятьдесят лет очень сильно испортился. После того, как выше в него впадает Ганг, он становится малопригодным для купания. И очищается намного дальше на юг, только перед Гоа, – говорит наш гид.

В небольшом промышленном городе на побережье кипит своя жизнь. У нас есть свободное время, и мы берём моторикшу, пожалуй, основное средство передвижения по Индии. И утром, и днём, и вечером на улицах очень много людей. Вообще движение на дороге состоит из нескольких слоёв. По остаткам асфальта, испещрённым многочисленными выбоинами, едут грузовики, автобусы и машины. Правее, одним колесом по ухабистой обочине движется бесконечный поток моторикш. Далее по обочине снуют мотороллеры, байки, скутеры, велосипеды. Ещё дальше в несколько рядов бредёт разношёрстная толпа. И среди всего этого, на правах хозяек положения, вальяжно расхаживают коровы.

Замечаю, что многие не носят обувь и ходят по каменистой, полной камней дороге босиком. Периодически подбегают дети и попрошайки: кто-то пытается продать что-то ненужное, например пальмовые листья, зелёные бананы, какие-то орехи, а кто-то, не стесняясь, просит доллар.

– Доллар для них большие деньги, на него семья сможет прожить весь день, – комментирует ситуацию наш индийский сопровождающий.

Мы едем на окраину смотреть какую-то пагоду, и вдруг я замечаю, что воздух становится оранжевым. Горло начинает щекотать, дыхание перехватывает. Хорошо, что ковидные времена ещё не закончились и в моём рюкзаке лежит респиратор. Водитель давит на газ так, что мы почти вылетаем из открытого салона.

– Рядом химический завод, экология в этом районе не очень, – закрыв лицо рубашкой, говорит мне индийский коллега.

– Это называется не очень? – кричу я ему практически на ухо. Ты видел речку, которую мы только что проехали? Вода в ней синего цвета!

Видно, что образованные индийцы всё понимают и переживают за экологию своей родины. Но изменить ничего не могут, поэтому отшучиваются или стараются сразу же найти повод для оптимизма.

– Зато через несколько километров воздух будет чистым, и настроение улучшится, – подбадривает всех наш сопровождающий. На удивление, его слова оказались верными. Выехав за город, водитель повернул под давно выцветший указатель, на котором по-английски было написано «Аюрведа». Ещё несколько сотен метров по петляющей по внезапно выросшим со всех сторон джунглям дорожке, и мы оказались на большой поляне, в углу которой стоял небольшой деревянный магазин. Над ним возвышался рекламный щит с фотографией пожилого длинноволосого индуса в белоснежной чалме.

– Это местный религиозный деятель, можно сказать