это ловушка. Ловушка на императора. И я запрещаю тебе соваться в нее.

Глава 30

– Ваше величество, прошу прощения, – обманчиво мягко начал Робин, но мать перебила его:

– Да, я знаю, кто император, а чей титул – лишь почетное звание. Но я не хочу, чтобы тебя убили, как три года назад – твоего отца.

Лицо и голос матери остались спокойными, но Робин знал этот взгляд. Потянулся к ней, обнимая. Родители не любили друг друга как мужчина и женщина, но были хорошими друзьями. Мама искренне горевала до сих пор.

– Не убьют. Кишка тонка.

Императрица покачала головой.

– Опомнись. Пожалуйста. Пусть действуют те, кто всю жизнь занимался сыском. Гримани в лекарской, но его люди живы и здоровы.

– Я. Должен. Ее. Найти.

В словах матери было здравое зерно. Как он намеревается ее искать?

В комнату снова сунулся слуга. Поклонился.

– Ваше императорское величество, герцог Мейер велел доложить, что он к услугам вашего величества и ждет в приемной. Господин Гримани…

– Я знаю, – перебил Робин. – Передай герцогу, что я сейчас буду.

– Самое разумное сейчас – объявить своей избранницей другую. Чтобы те, кто украл девушку, поняли, что приманка не сработала.

– И убили Мелани, которая стала им не нужна.

– Прости, но жизнь императора дороже, чем жизнь любого из подданных. Даже моей. Сколькие погибли сегодня, прикрывая тебя?

«Это мы прикрывали их!»

– Император – это не привилегия, а служение, – медленно произнес он. Только годами тренированная выдержка не позволила ему сорваться на крик, когда внутри все клокотало от ярости. – Хорош я буду, начни покупать свою жизнь жизнями женщин.

Для любой матери сын дороже даже самой расчудесной девушки. Вот только он, сцепившись с тварями, от одного присутствия которых кровь смерзается в жилах и не помогают никакие ментальные щиты, думал не о тысячах жителей столицы, а о двух женщинах. Той, что дала ему жизнь, и той, без которой эта жизнь потеряет смысл.

– Робин, прости, но ты – молодой здоровый мужчина, а она – очень красивая девушка. Разум ли говорит в тебе сейчас? Что ты знаешь о ней, чтобы искать любой ценой?

Что он знает о ней?

Ее нежелание говорить о причинах, заставивших принять участие в отборе, – в самом деле, не признаваться же случайному знакомому, что рассчитываешь на подарок от императора, чтобы покрыть отцовские долги.

Студентка, способная и прилежная, которой уже к концу первого курса прочили диплом с отличием, – но она пропустила сессию, отправившись на отбор.

Если та Мелани, которую он знал, и та, о которой собирали сведения люди Гримани, – одна и та же девушка. Если настоящая Мелани еще жива, а не лежит где-нибудь в безымянной могиле в дремучем лесу, а ее место не заняла самозванка.

Нет! Он не мог, не хотел в это поверить. Ее радость, которая согревала его при каждой встрече, невозможно было подделать. Он, конечно, молодой здоровый мужчина и время от времени думает вовсе не той головой, что на плечах. Особенно когда перед внутренним взором встают серые глаза, затуманенные желанием, тонкое тело льнет к нему, и едва удается сдержаться, чтобы не опрокинуть ее на ковер, устилающий помост. Но…

– Ты настолько потерял голову, что подарил ей артефакт, который носили три поколения мужчин твоей…

Вот оно!

– Мама, я тебя обожаю! – радостно завопил Робин. – Передай Мейеру мои извинения, я справлюсь без него.

Император в своей официальной ипостаси постоянно обвешан артефактами, точно купчиха драгоценностями. Не просто так Робин в те редкие часы, когда оставался собой, вовсе не носил ни амулетов, ни украшений.

Тот браслет, что он отдал Мелани, был далеко не самым сильным среди хранившихся в семье артефактов, Робин даже не вспомнил бы, когда он сам его надевал в последний раз. И все же это был достойный подарок для девушки, на которой он собрался жениться, пусть и не успел спросить ее согласия.

А сейчас браслет, который он, говоря прямо, просто-таки навязал Мелани, поможет ее найти. Вещи, которые долго хранились в семье, приобретают особую ауру, и к этой ауре можно потянуться, как стрелка компаса тянется к северу, до которого тысячи лиг пути. Дракон не в силах услышать Мелани – значит, до нее дотянется человек.

«Я уже говорил, как мне повезло с тобой, Р-робин?»

«Нет. Скажешь, когда мы ее найдем».

Сперва заглянуть в зелейную. Зелья, ускоряющие заживление. Раны дракона напрямую не открывались на человеке, словно «распределяясь» по всему телу, лишая прочности кости, а мышцы – силы, но зелье, помогающее восстановиться после магического заживления ран, с этим справлялось.

Зелье, восстанавливающее физическую бодрость. Еще одно, ускоряющее восстановление магии и увеличивающее магический резерв. Кажется, еще немного, и зелья начнут плескаться между ушей. Ему, конечно, все это аукнется потом – не зря господин Лантер поджал губы, выставляя склянки, но это будет потом.

Вытянуть все, что можно, из накопителей, которыми его увешали. Прихватить сколько-то защитных артефактов – надевая их, Робин чувствовал себя человеком, который выставляет тяжелый пехотный щит против комаров. Но императрица была права – наверняка это ловушка на императора. К тому же сегодняшняя битва с тварями научила его, что никогда нельзя пренебрегать предосторожностью – не надень он на бал амулеты, повинуясь традиции, не пережил бы этот бой. И кто знает, не придется ли сразу же ввязываться в следующий – кто бы ни похитил Мелани, сделал он это явно не для того, чтобы вернуть.

Только бы она была жива! Все остальное поправимо.

Только бы была жива…

Он взлетел на башню и, не останавливаясь, сиганул через парапет. Миг – и дракон развернул огромные крылья.

«Веди, человек».

На север, дальше и дальше. Дракон летел на пределе скорости, и люди задирали головы, провожая его испуганными взглядами.

«Я не слышу ее! Ты уверен, человек? Мы успеем?»

«Успеем».

Потому что, если не успеют, ему самому станет незачем жить, и вовсе не из-за того, что дракон, потерявший истинную, так толком и не обретя ее, сведет его с ума прежде, чем сам уйдет в свой мир.

Невидимая магическая нить вела его прочь от столицы, и по мере того, как лиги и лиги оставались под крыльями, эта нить крепла, становясь все явственней – наверное, так хорошая гончая понимает, что дичь совсем рядом.

Только бы успеть!

«Впереди смерть! – зарычал Эрвин. – Сила смерти!»

Робин присвистнул. Посреди леса темнел невидимый человеческому глазу купол. Драконье же зрение воспринимало его как абсолютную черноту, которая высасывала из мира цвета, запахи и звуки, и даже сам свет, коснувшись ее, словно проваливался в черноту, не в силах вырваться из