не ожидал, полагая, что возраст взял свое. Поверил морщинам и седине. Он знал, не помня откуда – трудно помнить что-то отчетливо, когда в голове теснятся десятки прожитых не тобой жизней, – что некромант может выглядеть на столько лет, на сколько себя ощущает. Конечно, если вовремя пополняет силы. Судя по тому, как он двигался, как одинаково легко пускал в ход и сталь, и магию, граф мог бы выглядеть лет на сорок – но, похоже, намеренно выбрал обличье старика. Молодые люди пренебрежительно относятся к старости – и сейчас Робину приходилось дорого платить за это пренебрежение.

Он держался – все-таки не просто так он был одним из лучших бойцов империи еще до того, как стал императором. Принца учили на совесть, и он был прилежным и талантливым учеником. Став императором, он перестал выходить на поединки – велика доблесть справиться с тем, кто слабее и медленнее. Но сейчас, впервые за последние три года, он столкнулся с равным, если не превосходящим противником. Да, Робин силен, ловок и быстр, но магия его была магией человека и, несмотря на все зелья и амулеты, неумолимо истощалась.

Некромант же словно был создан из силы. Дикая, шальная, она лилась бурным потоком, который не сдержала бы ни одна плотина. Да человеком ли был граф? Или изначальной тварью, принявшей человеческий облик? Нет, Эрвин бы почуял тварь, как до него почуял бы дракон отца. Только от понимания было не легче.

Бок стягивала рана, кожа противно зудела от крови. Левая рука еле двигалась, кажется, сломанная. Синяки, ссадины и ожоги и учитывать не стоило, как и то, что силы стремительно таяли. Робин проигрывал и знал это. Только выбора у него не оставалось. Там, за спиной некроманта, в темной избушке, словно пришедшей из страшных сказок, была Мелани. Значит, надо держаться. Держаться и искать возможность победить.

Графу, впрочем, тоже досталось – половину лица заливала кровь. Быстро двигаться он перестал, подволакивая левую ногу, и Робин, пользуясь этим, метался по поляне, точно бешеный заяц, норовя зайти то вбок, то за спину.

Пару раз граф пытался поднять мертвецов – неужели на этой поляне еще остались неупокоенные? – но Робин оба раза успевал заметить и вовремя разорвать заклинание. Хорошо, что изначальных тварей мерзавец не призовет. Ритуал хоть и не был сложным, требовал полного сосредоточения, а сосредоточиться Робин противнику не давал. Впрочем, и сам не успевал собрать что-то сложное.

В горячке боя император не сразу почуял пустоту в сознании. А когда осознал ее – похолодел. В прошлый раз дракон отгородился от него, когда перестал слышать Мелани. Отгородился, поняв, что человек не выдержит такого накала эмоций. Так что случилось сейчас? Он потянулся к Эрвину, на пару мгновений забыв обо всем, – и его скрутило болью, отчаянием и горем. Нет! Это некромант пробил ментальные щиты и…

Граф возможности не упустил – воздушный таран вмял Робина в дерево, круша ребра и сминая внутренности. Одна ошибка стоила ему жизни. Впрочем, если эмоции дракона, которые он ощутил, не были наведены некромантом, то уже все равно…

Нет, не все равно! Даже если он сам обречен, этот гад не будет торжествовать! Теряя сознание от боли и невозможности дышать, император все же потянулся к магии, отчетливо понимая, что его добьют прежде, чем получится собрать заклинание.

Он сам не понял, что произошло. Откуда взялся этот поток силы, что омыл его, точно родниковой водой. Разом прояснилось в глазах, и изумленный вздох не отозвался болью.

Заклинание сложилось легко, как на полигоне. Да у него и на полигоне не получалось так быстро и чисто – настолько стремительно, что некромант даже не попытался ни сбить заклинание, ни уклониться. Его скрутило, будто белье в руках прачки, обрывая крик. Захрустели кости, брызнула кровь, и вскоре все было кончено.

Робин провел ладонью по боку, не веря себе. Подсыхающая кровь склеила кожу, но раны не осталось. Ничего не болело. И голова была ясной.

Значит, Мелани жива. Жива! Просто некромант нашел способ его достать. Император бы не поверил ни словам, ни иллюзии, а отсутствующему дракону – или тому, что он за него принял, – поверил сразу. Надо будет поговорить с Эрвином, узнать, каким образом разорвали мысленную связь и подделали его эмоции, но это подождет. Мановением руки он испепелил тело графа, перегородившее ему путь, и распахнул дверь.

Робин увидел ее сразу. Хрупкая фигурка казалась маленькой в старомодном кресле с высокой спинкой. Мертвенно-бледная кожа. Голова безжизненно склонилась на плечо. Глаза закрыты.

– Мелани!

Ни звука, ни жеста. Он метнулся к ней, подхватил на руки. Тело безвольно обмякло.

Нет, как же так! Он же чувствовал Мелани! Ее тепло и любовь, что были в силе, наполнившей его. Той силе, без которой он не победил бы. Он и сейчас ощущал эту силу, что наполняла его. Как же так?

Он рухнул в кресло, прижал девушку к себе, пристроив голову у себя на плече. Теплая. Она жива, она должна быть жива! Но дыхание не щекотнуло кожу, как когда она прижималась к нему в прошлый раз. И сколько он ни пытался нащупать пульс, не ощутил ничего. Робин ткнулся лицом в ее волосы и завыл.

«Тихо, человек! Ее тело цело? Пригодно для жизни?»

– Ты в своем уме? – заорал он, забыв про мыслеречь. – Кем надо быть, чтобы поднять мертвую и…

Почему, почему он оказался таким самоуверенным болваном! Все же так просто! Некроманты не могут жить без чужой силы, а талант к магии исцеления делает человека очень сильным донором, от которого можно питаться долго, очень долго. Мелани – талантливый целитель. Была… Пойми он сразу, что гончая шла за Мелани, – всех подчиненных Гримани бы на уши поставил, сам носом бы землю рыл, но нашел бы, кому так понадобилась девушка, и выяснил зачем. И Мелани была бы жива.

Если бы он понял сразу!

Если бы не твари, которых не мог удержать никто, кроме императора!

Если бы он не истощился в битве так, что провалялся без сознания невесть сколько. Если бы не пытался совладать с драконом, который вот-вот сорвется, и не спорил с императрицей. Если, если, если…

«Если на теле нет ран и признаков разложения, еще не все потеряно».

– Ты спятил!

Он тоже хотел бы повернуть время вспять. Но мертвое – мертво, а Эрвин, очевидно, сошел с ума, потеряв истинную.

«Я видел ее в Мороке».

– И после этого говоришь, что не все потеряно?!

Морок – магическое отражение мира, откуда маги берут силу. Место, через которое проходят души по пути к Всевышним. Но живых