жизнь годами, — она улыбнулась, смотря на мое удивлённое лицо. — Я сама однажды провела в игре больше месяца, правда потом несколько дней восстанавливалась. Это похоже на космонавтов. После долгой невесомости, вернувшись на землю им требуется время чтобы восстановиться.

— Да, слышал атрофия мышц и всё такое.

— Именно. Но тут опасность в другом, я не знаю научный термин… в общем «Подмена реальности», вроде если наш разум проведёт слишком много времени здесь, то вернувшись назад не сможет воспринять реальность… Короче человек уже не сможет жить там. Только в этом мире. Поэтому разработчики сделали ограничения…

— Мы сдесь уже больше недели, сколько ещё времени надо пока не случилось… эта подмена реальности? — перебил я Алену.

— Ну… для каждого индевидуально, я была здесь месяц, и ни чего, нармально. Харон вообще по три месяца отсюда не вылазит, — она встала с постели, и начала собираться.

— Понятно, значит время ещё есть…

— Думаешь сможешь остановить его? — Алена смотрела на меня с непонятным выражением лица.

— Я должен. А кстати где он сейчас?

— Мы встали лагерем возле Ржавой гряды, на западе.

— Вот как, — совсем близко к Молниевому пику, не спроста это.

— А как же ты пробралась сюда мимо демонов?

— Прилетела конечно. На грифоне.

— Понятно… — она подошла ко мне уже собранная, снова превратившись в Чёрную вдову, приблизившись она сказала:

— Слушай… я знаю, что ты не совсем… мой Кром. Но в тебе часть его, это точно. Не знаю какие у тебя цели, но если попытаешься остановить Харона… мне придется пойти против тебя. Пока мой сын у него, у меня нет выбора.

— Я тебя понял.

— Тогда мне пора, пока он не начал меня искать. Она поцеловала меня, и вышла из комнаты. Зверь стоял в дверях вопросительно глядя на меня.

— Да зверюга… Попал я в такой переплет, что хрен знает, как из него выбираться, — Зверь как обычно промолчал.

Я шёл к Фабиру, и думал о том, что произошло. Чем больше я узнавал о себе, тем сложнее становилось разобраться во всём этом балагане. Одно я теперь знал точно… моя личность содержала лишь часть личности Крома, а вот всё остальное принадлежало… на этот счёт у меня тоже имелись догадки. Как так получилось? Думаю, узнаю только за той дверью.

Придя к Фабиру, я застал его и близнецов за работой, но они не ковали, а обтесывали деревянный макет подозрительно похожий на меня.

— Это что?

— А Малах, явился, — Фабир взглянул на меня. — Это ты! Будем примерять части доспехов на нём, чтоб наглядней было.

— Умно!

— А ты как думал? Это тебе не абы что, а искусство! — Фабир поднял палец вверх. — ладно, принимаемся за работу.

И мы принялись. Как и вчера Фабир объяснял мне, что делать, я пытался повторить…

— Это что у тебя за хвост тут торчит?

— Не знаю, ты же не сказал его убрать!

— Я и говорю! Убирай давай! Ничего не должно торчать, ни каких там шипов, и всяких рогов. Всё должно быть обтекаемой формы, чтоб не одному вражескому оружию было не зацепиться. Не стреле, не мечу, не топору. Чтоб они соскальзывали при ударе, словно ты маслом намазан. — приговаривал гном, заставляя меня вновь и вновь переделывать, ту или иную деталь.

— Ну и строгий же у вас учитель! — сказал я близнецам, те прилаживали уже готовые части к макету, как будто собирая конструктор.

— И не говорите господин Малах, иногда так завернёт, что уши в трубочку сворачиваются.

— А ну цыц! Меньше болтовни, больше дела, а то демоны помрут со смеху, увидев Малаха в этом непотребстве.

— Да мастер! — дружно отвечали близнецы, стараясь ещё лучше. Так мы и работали до поздней ночи, а после короткого отдыха, продолжили и ночью. Я чувствовал, что времени всё меньше, и попросил гнома не останавливаться, пока не закончим. Тому это было только в радость, и дело шло.

В какой-то момент я получил сообщение от Ветмии, она спрашивала где я пропал, и что меня ждёт Зээв, с новостями. Я ответил, что если демоны вот прям сейчас не идут в атаку, то Зээв подождёт до утра.

С первыми лучами солнца мы все впятером стояли, и смотрели на дело рук своих. Перед нами стоял облачённый, в полностью готовый доспех макет: Чёрная, матовая поверхность не отражала свет, обтекаемые формы полностью повторяли изгибы тела, рельефно выделяя все мышцы. Полукруглый шлем прикрывал голову, сзади доходя до воротника, и смотрел на нас хищными прорезями для глаз, на плоском лицевом щитке, доходящим до подбородка. Доспех не был похож на… доспех. Скорее на какой-то боевой скафандр из фантастического фильма.

— Ну вот кажется, и всё, — довольно сказал Фабир.

— Дааа…! Ты превзошёл все мои ожидания, — я с восторгом смотрел на это произведение искусства.

— Осталось только одно… — Фабир повернулся ко мне, — испытать его, на тебе! Если не побоишься! — он хитро прищурился.

— А чего тут страшного, давайте испытаем.

Гном с радостным предвкушением обратился к близнецам: — Тащите моего малыша! — при этих словах их лица тоже повеселели, и они куда-то убежали.

— Что еще за малыш? — подозрительно спросил я.

— Сейчас увидишь! — голосом маньяка-убийцы ответил Фабир. — Облачайся.

Я подошёл к доспеху, дотронулся до него, и он оказался у меня в инвентаре. Надеюсь, что эта особенность механики игры не исчезнет, иначе задолбаешся одевать и снимать его каждый раз, а так стоило мне пожелать, и я уже полностью упакован.

Осмотрев себя, подвигавшись, попрыгав, я остался доволен. Его веса я почти не чувствовал, он сидел на мне, как влитой, словно хорошо сшитый костюм. Обзор сквозь прорези для глаз был немного меньше обычного, но это не сильно мешало, а в общем ощущение было… обалденное! Зверь с интересом наблюдал за мной, принюхиваясь: — Мы теперь с тобой одной крови, ты и я! — шутки он не понял, но на всякий случай утвердительно тявкнул.

— А вот и он! — я обернулся, близнецы тащили молот устрашающих размеров, тащили вдвоем! Сколько же он весит?

— Ни хрена себе! Это малыш? — в ужасе воскликнул я.

— Да! Мой малыш! — Фабир с любовью взял молот, чуть ли не целуя его. В его руках он не казался таким огромным, но это была иллюзия.

— Ты для кого сделал это… чудовище? Мамонтов что ли валить собрался?

— Кто знает, какой супостат вторгнется в мой дом, вот сейчас, например, демоны пришли, самое то, бить их малышом. Давай становись посередке, будем испытывать, — с садистской ухмылкой сказал гном.

Я с сомнением уставился на это порождение больной фантазии кузнеца, — что-то мне перехотелось.