– Мы поедем к моей маме. Она раньше воспитателем работала, сейчас на пенсии. Там еще Алиска – племянница моя, у нее каникулы и она глаз с Марины не спустит, обещаю. А  Маришка будет под контролем днем и ночью, еще и уезжать не захочет. Короче, по дороге объясню. Собирайтесь. До вечера погостим, а там посмотрим – будет контакт или нет.

– Какой ночью, Дим? Ты хочешь мою дочь жить там оставить?

– Да я шучу. Сейчас поедем, познакомимся, а завтра утром Марину отвезем, вечером заберем. Тут ехать–то сорок минут в одну сторону. Это всего на несколько дней, пока не приедет твоя мама или садик не откроют. Вот увидишь, дочке там понравится.

– Мам, ну пожалуйста! Я буду себя хорошо–хорошо вести, – чуть ли не плача просит малышка. – Там козочка, ягодки…

– Неудобно как–то… Дима, твоя мама точно не против?

– Точно. Ты не знаешь мою маму и Алиску.

– Зато я знаю Олега и Веронику.

– Тем более уже бояться нечего. Не волнуйся. Я уже со всеми договорился. Нас ждут. Поехали.

– Но как же… а это… я не могу...

Лена обводит руками кабинет и указывает на рабочий стол.

– Сейчас все решим.

Набираю со стационарного телефона отдел кадров.

– Людмила, это Дмитрий Кудрявцев. Подмените Елену в приемной до конца дня. Да, я предупрежу. Отлично. С меня шоколадка.

Кладу трубку.

– Готова? – протягиваю руку Лене.

Она вдруг начинает пятиться назад. Глаза по пять копеек. Паникерша. 

– Я не могу! Дима! Ты ставишь меня в неудобное положение!

Марина притихла и ждет мать, готовая в случае ее отказа пустить слезу. Хочу пошутить, что это у нас семейное, но чую, шутки сейчас лишние. Приближаюсь к Лене. Я и сам волнуюсь, но вида не показываю.

– Ле–на, все будет хорошо. Я рядом. Никто ни тебя, ни Марину не обидит. Мама воспитанная женщина, лишнего не скажет, не придумает. Алиска сама еще ребенок. Вы понравитесь друг другу. А нет – уедем и закроем эту тему. – Приобнимаю за плечи, прижимаю к себе. – Поедем? Нас Маруська ждет.

– Кто такая Маруська?

По голосу понимаю – согласна.

– Коза. Рогатая такая, беленькая.

И получив утвердительный кивок от ошарашенной девушки, протягиваю ей руку и Марине.

– Идемте.

В коридоре навстречу нам попалась Людмила. С удивлением окинула нас троих любопытным взглядом. Сопоставила один плюс два. Женщины. 

– Ты никого не видела, – показываю ей на Марину. – У нас с Еленой Владимировной деловая встреча до конца дня.

– Мхм, – с заговорщическим прищуром кивает. – За двойную премию никого не видела, а у вас встреча, Дмитрий Дмитриевич.

– Я премии не выписываю.

– Олег Дмитриевич приказал подготовить документы на назначение вас своим замом. Так что выписывать премию теперь вы можете тоже.

– Шантажистка, – посмеиваюсь. – Ладно, будет тебе премия. Все, мы ушли.

Попрощавшись с Людмилой, мы спускаемся в лифте, идем к стоянке. Снимаю блокировку и открываю заднюю дверку для счастливой Маришки и переднюю для все еще растерянной молчаливой Лены.

Зато что–то мне подсказывает, что количество холодного душа можно будет сократить...

– Елена –

До сих пор не понимаю, как меня уговорили.

Дима с Мариной настолько гармонично спелись, что я не могу противиться их желаниям. Если вспомнить наше знакомство с первой минуты, я ни разу не сказала Диме нет. Ни разу! И сейчас мы едем к ЕГО МАМЕ, потому что Я согласилась!

Я по жизни не трусиха, но сейчас у меня поджилки трясутся. И чем дольше мы едем, тем сильнее я мандражирую, даже руки замерзли и вспотели.

Я ни разу не знакомилась с мамами мужчин. Славу до девятнадцати воспитывала бабушка, потом она умерла, а других родных у него не было. Вениамин о родителях вообще не заикался, и я как–то не спрашивала. А Дима везет меня к МАМЕ после нескольких недолгих встреч. И я не знаю как себя с ней вести, что говорить. Она наверняка привыкла к Юле, может быть, у них отличные отношения, а тут я, еще и с дочкой. Делать вид, что мы с Димой просто друзья, боюсь, не получится. Достаточно посмотреть на него, чтобы увидеть в его глазах одержимость мною. И я на него смотрю точно также – как на лучшего мужчину в мире.

– Ле–на, не трясись, – Дима легонько сжимает мою руку – поддерживает, согревает заледеневшие пальцы. – Мои совсем не страшные. Ты им понравишься.

– Ты нас на смотрины везешь?

Дима ухмыляется.

– Была такая мысль.

– Так и думала. Ты чудовище, – беззлобно толкаю его кулачком в плечо. – Ты знаешь об этом?

– Конечно, – довольный собой мужчина одаривает меня задорной улыбкой. – Еще какой. Не переживай, я сказал, что мы коллеги.

– И тебе поверили?

– Вот и посмотрим.

Димина улыбка, как бы там ни было, меня успокаивает. Он отбил меня у Веника, отстоял у Олега и Ники, и я уверена, не даст в обиду у матери. Хотя, наверное, она у него хорошая, если даже Маринка, поговорив с незнакомой женщиной меньше пяти минут, запросилась к ней в гости.  Значит, и мне бояться нечего. Утешение слабое, но какое есть.

Маришка глазеет в окна, крутит головенкой в разные стороны – так далеко она еще не ездила, тем более за город, где вместо привычных высоток морем простираются цветущие желто–зеленые поля.

Рядом с дочкой в прозрачной коробке важно восседает торт. Кнопка его сама выбирала в кондитерской, а мне с большим трудом удалось уговорить Диму, что оплачу я его сама. Все–таки это мы едем в гости, а он – почти к себе домой.

Дорога действительно заняла по времени меньше часа. Попутных машин в этом направлении встретилось мало, а значит, пробки нам не грозят, если придется возить дочку утром и вечером по этому маршруту.

Мы въезжаем в небольшой поселок с недавно заасфальтированной, еще без разметки, дорогой. Проезжаем несколько улиц с одно или двухэтажными домиками. Здесь, в отличие от города, много зелени, пестрых цветов в палисадниках. Кажется, если открыть окно, то салон тут же наполнится благоухающими запахами, что источают яркие краски разнообразных цветущих растений.

Маришка сзади тихо охает. Ей уже все нравится.

– Мам, мам, смотри, пряничный домик! А этот на дворец похож. А этот с балкончиком. Ух ты–ы…

Я тоже кручу головой во все стороны, Дима улыбается радостным возгласам кнопки.

– Дим Димыч, а у бабы Любы есть балкончик? А у нее дворец, теремок или избушка?

– Скоро сама все увидишь.

– А мы скоро приедем? – нетерпеливо ерзает Марина.