- Не гневайтесь, Ваша милость, - половой бухнулся на пол, звучно приложившись обо что-то лбом, - ещё студентик один амулет просил. Сказывал, родич господину Пряникову. Племянник, вроде…

- И что ты ему за амулет дал? Племянничку этому?

Половой опять замялся, готовый провалиться сквозь землю. Но мать сыра земля явно не нуждалась в таком удобрении, а потому стечь вниз никак не получалось.

- Не гневайтесь, Ваша милость, - проблеял слуга, продолжая стоять на коленях, - никакого амулета я ему не давал, вот вам крест. Господину Пряникову делал амулет Кривого зеркала, а студентику тому, вот вам крест, так, безделицу, глаза отводящую, сунул. На что ему, нищебродию, дорогие амулеты?

- А мне, касатик, Кривое зеркало сделаешь? – проникновенно прогудел Всеволод Алёнович, опуская тяжёлую длань на плечо половому.

Тот икнул и судорожно закашлялся, робко блея:

- Есть у меня. Ежели Ваша милость соблаговолит пройти со мной, то я сей же миг Вам его и передам.

- Куда пройти?! – нахмурился грозно Зеркальщик. – Обмануть хочешь?!

- Ни боже упаси! Просто боязно такие вещи с собой носить, мало ли, заприметит кто, - запричитал половой.

Всеволод быстро проверил слугу с помощью магии. Лжи видно не было, зато страх и алчность чуть ли не переливались через край, как вода из переполненной бочки.

- Ладно уж, веди, - прогудел дознаватель, с трудом поднимаясь на ноги и опираясь на стол так, что тот даже пошатнулся. – Только учти, обманешь, шкуру спущу!

Половой громко икнул, покосившись на сунутый ему прямо под нос кулак.

- Ва-ва-ваша милость, не сомневайтесь, всё будет в лучшем виде. Идёмте, сделайте одолжение, вот сюда, за мной.

Тяжело, с сопением и пыхтением ступая за перепуганным слугой, Всеволод неприметно поглядывал по сторонам, но посетители старались делать вид, будто ничего не замечают. Чумазый мальчонка с охапкой хвороста замешкался было на пороге кухни, с интересом поглядывая на полового и Зеркальщика, но выскочившая из клубов пара и чада необъятных размеров баба вытянула мальца по шее полотенцем. Паренёк взвизгнул и бросился в кухню, впопыхах чуть не уронив свою ношу.

- Нечего тут глазами шарить, шалапут! – услышал Всеволод Алёнович до того, как разбухшая кухонная дверь бухнула, закрывая запретный для простого посетителя мир.

Меж тем половой вывел дознавателя в тихий неприметный дворик, коий, судя по запаху, посетители частенько использовали как отхожее место, не желая, либо же не имея возможности дойти до одинокой кособокой и щелястой будки, стоящей в двадцати шагах от трактира.

«Да уж, местечко лучше не придумаешь, - усмехнулся Всеволод, пьяно нагнув голову и быстро оглядывая окрестности. – Тут кричи или не кричи, всё одно никто не услышит. А ежели и услышит, ещё неизвестно, кому помогать кинется».

- Вот, Ваша милость, присядьте-ка сюда, на приступочек, - на свежем воздухе слуга заметно осмелел, даже в голосе проскользнуло что-то фамильярно покровительственное. – Не трудите ножки.

«Ах, о ножках забеспокоился? Ну сейчас я тебе услужу за заботу твою».

Зеркальщик резко размахнулся и со всей силы ударил полового по уху, рявкнув:

- Т-ты как с барином говоришь, скот-тина?! Запорю!!!

- Ваша милость! – слуга схватил за ухо, запричитал тонким, плачущим голоском. – Да за что же, Ваша милость? Я же ей-же-ей, ничего дурного…

- Хватит ныть, - оборвал полового Всеволод, неуклюже плюхнувшись на приступок и чуть не рухнув с него на землю. – Тащи, об чём сговаривались.

- А и тащить не надобно, - засуетился слуга, - вот оно, туточки. Отводом глаз от любопытных прикрыто.

«Ай да малый, - невольно восхитился Всеволод Алёнович, только сейчас приметив сгусток тумана под одним из венцов трактира, - ловко придумано! Эх, такой бы дар да не во вред, а на пользу людям!»

- Вот, извольте, - слуга с поклоном, чуть ли не на коленях, протянул Зеркальщику причудливый амулет. – Кривое зеркало. Смею заметить Вашей милости, первый сорт заклинание, самолично мастерил, сил не жалел!

- Да уж вижу, - усмехнулся Всеволод с интересом погладив пальцами амулет. – Дар у тебя большой, парень, только неправильно ты его используешь. Хоть раз спрашивал, зачем тому же купцу Пряникову Кривое зеркало понадобилось? Что он им укрывать станет, от чего глаза отводит?

Половой поскрёб макушку:

- А мне-то это на кой? Ибо сказано в Писании, - слуга нравоучительно поднял палец вверх, - многая знания – многая скорби. Так-то, Ваша милость. Ну дак как, берёте амулетик-то? Ежели да, так он триста рублёв стоит.

- Сколько? – присвистнул дознаватель, чей оклад и весь-то составлял двести пятьдесят целковых. – А харя у тебя, милый друг, не треснет с таких барышей?

Половой ощерился, точно крысёныш, загнанный в угол:

- А коли Ваша милость денег жмотит, так и амулета не получите! Мне, чай, тоже есть-пить надобно, да и одеться хочется!

- Не волнуйся, на ближайшие лет двадцать, а то и двадцать пять государство тебя и едой, и одёжей обеспечит, - сухо бросил Всеволод Алёнович, звучно хлопая в ладоши.

Принятый облик развеялся мелким стеклянным крошевом, явив опешившему слуге истинное обличье дознавателя.

- Ну что, братец, попался. За незаконное использование магии, торговлю амулетами и сокрытие тяжких преступлений, как то душегубства, увода из-под ареста и введение следствия в заблуждение, тебя по голове не погладят. Как бы вообще этой самой головы не лишили, закон к Зеркальщикам суров.

Половой взвизгнул и взмахнул руками, выбрасывая смертельную Зеркальную ловушку. Всеволод подождал, пока ловушка приблизится, а потом ловко вплёл в неё свои чары, направив на, теперь уже бывшего, хозяина. Слуга закричал, завизжал, потом захрипел, комом тряпья оседая на землю. Дознаватель сердито дёрнул щекой и чуть ослабил путы, чтобы пленник раньше времени не предстал перед Создателем. В тот же миг в грудь Всеволоду Алёновичу ударил колючий зеркальный шар, рассыпавшийся от столкновения роем острых осколков.

- Ах ты ж… - выдохнул дознаватель, инстинктивно закрывая глаза рукой.

Половой попытался было, воспользовавшись моментом, бежать, но Всеволод был настороже, моментально захлопнув Зеркальную ловушку.

- Вот и мучайся, коли добра не понимаешь, - буркнул Зеркальщик, быстро осматривая себя на предмет порезов. – Вот чёрт, опять шрам отворился, а ведь только-только подживать начал!

- Пощадите, барин, - заскулил половой, корчась от нестерпимой боли, - сжальтесь, помилосердствуйте, я любой наказ выполню, только отпустите!

- Ну уж нет, братец, - Всеволод вытер струящуюся по щеке кровь, понял, что только ещё больше размазывает её,