Тимофей поднял голову, судорожно сглотнул, проблеял:

- Сей миг, Ваша милость. Совсем чуть-чуть осталось.

- Право слово, я не понимаю, почему мы должны созерцать этого жалкого фигляра, - возмутился Иван и вальяжно прошествовал к окну.

Путь его пролегал мимо сгорбившегося и сидящего на корточках Тимохи. Всеволод Алёнович принахмурился, пытаясь понять, откуда эта тревожная дрожь, сначала слабая, но с каждым шагом, приближающим студента к арестованному половому, становящаяся всё сильнее.

«Да что это? На азарт разгадки не похоже», - мелькнуло в голове Всеволода, и тут же снизошло озарение, о коем так любят разглагольствовать всевозможные ясновидцы и прочие псевдопророки. Не тратя время на слова, Зеркальщик взмахнул рукой, словно выплёскивал что-то, создавая прочный незримый щит вокруг опешившего Тимохи, и в тот же миг сложенные щепотью пальцы Ивана Аркадьевича метнулись к голой, а потому особенно беззащитной и уязвимой шее слуги. Острая игла, зажатая в руке студента, ударилась о незримую, но оттого не менее прочную стену и сломалась. Зеркальщик щёлкнул пальцами, ловя отлетевшее остриё. Иван вскрикнул и метнулся к окну, но на него тут же барсом прыгнул Лев Фёдорович, сбивая с ног и всем своим телом пригвождая к полу. Бравый околоточный не понимал, что вообще происходит, но твёрдо знал одно: никто из комнаты, тем более окном, да ещё и без позволения господина дознавателя, уходить не должен.

- Осторожнее, Лев Фёдорович, игла у него может быть и не одна, - крикнул Всеволод Алёнович, отвлекаясь-таки от узоров на полу.

Тимофей, коему следовало бы благодарить всё небесное воинство разом за чудесное избавление от смерти, решил, что благодарность – слишком большая роскошь для него, а потому спешно внёс в узоры пару разрушающих всё и вся штрихов и лихорадочно, путаясь в словах и проглатывая их окончания, прочёл заклинание.

Всеволод оглянулся на стремительно нарастающий шум и гул, побледнел и спешно рванул пискнувшую от неожиданности Вареньку себе за спину, после чего выставил руки вперёд, создавая защиту и пытаясь вклиниться в созданное Тимохой заклинание. Шрам опять, в который уже раз, отворился, руки задрожали, колени начали подгибаться, на плечи словно все Каменные горы разом рухнули, но Всеволод Алёнович продолжал стоять, сдерживая смертоносную стихию.

- Чаво делать-то будем, барышня?! – прокричал Лёв Фёдорович, бдительно не слезая со спины бездыханного студента. – Нас ить расплющит али осколками посечёт!

Тоненько вскрикнула и рухнула на пол Дарья, стеклянное крошево бушующего вокруг безумия добралось-таки до неё, иссекло лицо и тело, затрясся точно в приступе падучей Тимоха, по коему разом прошлось две могучие враждебные друг дружке Зеркальные волны.

«Удержать. Сберечь. Выстоять, - молоточками билось в голове Всеволода по кругу, словно мелодия в иноземной шкатулочке. – Удержать. Сберечь. Выстоять…»

- Помощь надо звать! – крикнула Варенька дознавателю, готовая разрыдаться от собственного бессилия. Велика польза в сей безумный миг от её таланта с животными да птицами толковать!

Девушка хлюпнула носом, зло смахнула слезинку. А ведь это не такая уж и дурная идея, тем более, что других-то всё равно нет. Барышня пала на колени и запищала, отчаянно призывая на помощь мышат.

- Свят-свят-свят, - мелко закрестился околоточный, глядя на обезумевшую, как ему показалось, барышню. – Свихнулась девка. Оно и понятно, в таком-то аду и муж крепкий разумом повредится. Господи, спаси и сохрани мою душу грешную!

Когда Варвара Алексеевна заприметила крохотного мышонка, боязливо выглянувшего из щели в углу, то мало не разрыдалась от отчаяния.

- Скорее, маленький, - торопливо зашептала девушка, всей сердцем чувствуя, как уходят силы из Всеволода, как слабеет возведённая им защита, - позови помощь!

- Пи, - согласно пискнул мышонок и побежал так, как никогда до этого не бегал, даже от страшной одноглазой кошки, продержавшейся в проклятом доме на целую седмицу дольше прочих.

Варенька пошатываясь встала на ноги, с трудом, преодолевая резкие, хорошо хоть пока без осколков, порывы ветра, добралась до Всеволода и обняла его, делясь своей любовью и нежностью.

- Уходите, Варенька, меня надолго не хватит, - прошептал Всеволод, даже не поворачиваясь в сторону девушки. Заклинание требовало максимальной сосредоточенности.

Барышня упрямо покачала головой:

- Нет.

- Это приказ!

- Вы мне не муж, чтобы приказывать, - выпалила девушка обиженно, начисто позабыв, что является помощницей дознавателя, а потому обязана выполнять любое его распоряжение, даже неприятное.

- Нашли время собачиться, прости господи, - плюнул околоточный, закрываясь рукавом от мелкого стеклянного крошева, - Нас сейчас всех стеклом посечёт, а они ругаться вздумали.

- Не посечёт, - огрызнулся Всеволод Алёнович, - не позволю!!!

В сказках и легендах, кои так любила рассказывать старая нянька в воспитательном доме, иногда встречались истории о магах, перешагнувших грань человеческих возможностей и обретших истинное всемогущество. Конечно, чаще всего такие маги теряли голову от вседозволенности и заканчивали печально, но Всеволод очень чётко усвоил: ежели ничего не остаётся, и гибель грозит не только тебе, но и тем, кто тебе дорог, ты можешь совершить и невозможное. И сейчас Зеркальщик отринул всё земное, подался навстречу стеклянному безумию, растворяясь в нём, становясь им, подчиняя его себе, своей стальной воле.

«Удержать. Сберечь. Выстоять, - опять зазвучал знакомый напев и снова, и снова, по замкнутому кругу. – Удержать. Сберечь. Выстоять. Удержать. Сберечь. Выстоять».

Когда в дом купца Пряникова вбежали поднятые по тревоге маги и почти все служащие Сыскного Управления, смертоносная стеклянная буря уже почти утихла. Только с тихим печальным звоном снежинками падали вниз крошечные осколки.

- Есть кто жив человек? – зычным голосом закричал Аркадий Акакиевич, оглядываясь по сторонам.

Запыхавшийся Анатоль едва не оттолкнул мужчину в сторону, рванувшись к лестнице и гаркнув что есть мочи:

- Всеволод! Всеволод так тебя растак и разэдак через тын и корыто, ты где?!

- Да здесь мы, Вашество, здесь, - прокряхтел Лев Фёдорович, на негнущихся ногах добираясь до лестницы. – Туточки.

- Живые?! – Никита Вафлев, позабывший о своей всегдашней неспешности, так стиснул околоточного, что чуть не отправил его к праотцам.

- А я что, дохтур? – проворчал Лев Фёдорович. – Штудент, паскуда, вроде дышит. Барышня тожа. Девица, жёнка студентова, вся в крови на полу валяетси…

- А Всеволод? С ним что? – затряс Анатоль дознавателя. – Он-то живой?!

Мужчина как-то странно усмехнулся, повёл плечами, стремясь избавиться от воистину медвежьей хватки:

- Сами увидите.

Отталкивая друг друга, Никита и Анатоль бросились наверх, туда, где всё так и блестело из-за сугробами лежащих тут