Андрей покачал головой.

– Это слишком много, чтобы сразу же переварить. Давайте сначала договоримся о Капитане, а потом…

– Я не торгуюсь, – оборвал его Сэнсэй, – мы или видим одну цель, или не работаем вовсе. Определяйся, мальчик.

Вместо серьёзного в голову лезла разная чушь. Крутился вопрос, что будет, если сейчас прыгнуть и попробовать выбить плечом дверь. Она вроде бы тонкая. Или вот ещё: если отказаться, откуда Сэнсэй выхватит пистолет, у него есть кобура на лодыжке? Или он будет душить голыми руками? Мысли соглашаться не было совсем. Происходившее казалось столь нереальным, что было понятно: оно всё равно вот-вот истончится.

– Вы даже не понимаете, насколько вы смешны, – сказал Андрей, вздохнув, – я как будто с Петросяном в трико разговариваю, а он по обыкновению чудовищно шутит, только зачем-то о Господе Боге. Я вас умоляю, давайте уже заканчивать этот бенефис и начнём разговаривать о деле.

Это было глупо. Очень глупо дёргать смерть за усы, но Андрей почувствовал удовлетворение. Он увидел, как непроницаемое лицо Сэнсэя дрогнуло, и уголки губ сделали движение вниз. Значит, он верно определил, как надо его подцеплять. Ну, хоть что-то.

– Ладно, – сказал Сэнсэй более тихим, чем до этого, голосом, – тебе кажется, что это шутки, потому что тебе не пытаются срать в уши, а разговаривают как с человеком. Хорошо. Ты десять лет мешал обезьянье говно и размазывал его по нашим тарелкам, а теперь вдруг вообразил себя Махатмой Ганди? Будешь спасать котят и рассказывать птичкам, как жить не по лжи? А параллельно побежишь обратно к солидным дядям, продолжишь покупать за их деньги икею и писать на их форумах: «Иван Иваныч – мудак и душитель свободы»? Ты ведь больше просто ничего не умеешь, мальчик. Как и все вы.

Сэнсэй поднялся.

– Устал я от тебя. Пошёл вон.

Он повернулся спиной и направился к двери, из которой и появился.

И тут Андрей подумал, что никакой кобуры, самурайского меча и прочего арсенала попросту нет. Что это он сам придумал чёрных человечков, а в реальности есть только пыльный офис, из которого вынесли даже последнее барахло. И вместо того, чтобы слушать эту великосветскую чушь, следует пойти посмотреть, где тут могут прятать Капитана. Ведь может статься, что прямо за той дверью.

Андрей вскочил и двинулся наперерез Сэнсэю.

– Я думаю, что всё же стоит договориться, – заявил он, придвигаясь к нему как можно ближе.

– Вот теперь действительно смешно, – не поворачиваясь, заметил Сэнсэй, – тебе всё ещё кажется, что ты на что-то влияешь. Ничему тебя жизнь не учит.

Дверь открылась, и в комнату вошёл Сашка Ростовцев. Огромный, отчего-то в бороде и с усами. И тоже в чёрном трико.

Он кивнул Сэнсэю и пропустил того в коридор, а потом шагнул, будто даже слегка разводя в стороны руки, – к Андрею. Непонятно, зачем он это делал. Наверное, хотел подчеркнуть серьёзность намерений. Только ничего подчёркивать было не нужно. Андрей и так отступил назад, и во все глаза смотрел на старого товарища.

– Дрюша, иди-ка ты отсюда, я тебя по старой памяти прошу, – сказал Санька. Он возвышался над Андреем мрачной глыбой, и на лице читалось выражение грусти и снисходительности.

Андрей чувствовал, как внутри черепной коробки лупят тамтамы. Не синхронно, забивая друг друга и всё ускоряясь.

– Саня, – пробормотал он, стараясь держать по возможности ровный тон, – ты-то тут что делаешь?

Ростовцев зло хохотнул.

– Дрюша, иди лучше запускай установку свою, – сказал он и с размаху хлопнул школьного приятеля по плечу широкой ручищей.

Андрей молча смотрел Ростовцеву в глаза.

– Саша, – тихо сказал он сквозь зубы, – мне ещё раз попросить тебя ответить?

Ростовцев, улыбаясь, покачал головой.

– Знаешь, – сказал он, – я тебя приличным парнишей помнил. Когда тебя в говнюки-то приняли, Дрюш?

Ростовцев шаг за шагом отодвигал Андрея к выходу из офиса.

– Ты понимаешь, что всё вокруг тебя – говно? – спрашивал он. – Весь этот ваш смертьзавод, и всё, что вокруг него накручено. Ох ты, ебитская сила, открыватели тайн атома! Колумбы недорезанные. Вы, блять, всю страну под ваши липовые арсениды растащили. И, блять, продолжаете и продолжаете. Раз-два-три, раз-два-три. Ты сам-то помнишь, сколько раз свою сраную установку «запускал»? Помнишь, Дрюш?

Ростовцев вдруг показался Андрею героем комиксов. Как будто всё это не по-настоящему, а просто средней руки нуар. Здоровый парень, на которого падают косые тени, скрывая бо́льшую часть его лица. Он блестит глазами из полумрака и говорит о чести и справедливости. А потом наденет маску и полетит на чёрных крыльях…

– И что? – спросил Андрей. – Вы в белых перчатках и геройских плащах теперь накрутите нам правосудия длинных ножей? Все хорошие убьют всех плохих?

– Не буду я тебе ничего больше объяснять, Дрюш, – сказал из своего нуара Ростовцев. – Иди домой, пока разрешают. Обычно мы с вашими не цацкаемся.

Андрей кивнул.

– Уи, мон женераль. У меня к тебе, Саш, тогда будет последняя просьба. Я не пойду на вас заявлять, и мои тоже ничего про вас не скажут. Только ты в обмен пообещаешь, что ваша супергеройская лига отстанет от Алисы.

– Твои? – усмехнулся Ростовцев. – Да у тебя мания величия, старик. Понты больше не разматывай, смешно. А про девку – это ты от неё лучше отстань.

Андрей сжал кулаки в карманах пальто и стал примериваться, с какой стороны лучше врезать Саньке. Наверное, всё же слева, у него там что-то с глазом было. В общем, действительно, в левый глаз…

– Я правильно понимаю, что вы не собираетесь от неё отвязаться? – уточнил он.

– Ты уже давно нихуя не понимаешь, – по-прежнему со смесью грусти и снисхождения отметил Ростовцев. – Твою девку зверьё считало Проводником.

– Это бред.

– Ещё бы не бред. Если бы это было так, гондоны из безопасности давно бы её хлопнули.

– Тогда вам она зачем?

Ростовцев поцокал языком.

– Уже низачем. Мы и без неё теперь всё знаем… Короче, ладно, я тебя насчёт неё предупредил. И за дружком своим, кстати, приглядывай почаще. И давай без сцен, а то ещё придётся тебя по кускам отсюда выносить… Не люблю я это.

И Санька улыбнулся своей детско-кровожадной, той самой школьной улыбкой, которую Андрей помнил с пятого класса.

* * *

Он не вышел, а прямо-таки окунулся в снег. На тротуаре успел вырасти сугроб, а сверху падали и падали липкие хлопья. Андрей брёл, будто продираясь через мокрую простыню. Он хотел набрать Вальку, но тот уже прислал сообщение: «У меня не очень хорошие новости, старик, – писал школьный приятель, – дальше ты играешь в это один. Звонить не надо».

Андрей ещё раз вытащил мобильный и, протерев экран, перечитал сообщение. Смысл всё равно ускользал. Было по-прежнему ничего не понятно. Может, ему угрожали? Заставили? Андрей всё же набрал Валькин номер, но на том конце сбросили. И второй раз тоже.