Из кустов на противоположном берегу выходили люди в тёмно-зелёном обмундировании, касках странные формы и коротких сапогах. Несколько человек тащили пару надувных лодок, другие вёсла. Коломиец помахал им рукой, они ответили ему тем же. «Простодушный народ, - Брагин мысленно прикинул расстояние. - У янки могло получиться. До порога по течению метров сто но если энергично грест,и то может и не снесёт».

- И когда же ты продался, Егор?

- В январе, командир, - ответил бывший друг и товарищ. - От Варшавы мы шли, до Германии километров двести оставалось. Городок Лежницы, может помнишь. Взяли мы его, а там кафе работало для советских освободителей бесплатно. Начальство сквозь пальцы смотрело, пару дней гульба шла. Тот парень по-русски изъяснялся, но с акцентом. Он кстати, советскую форму носил, за прибалта себя выдавал. Представился, обрисовал перспективы, настаивал на том, что это не предательство, а просто смена жизненных ориентиров. Ведь люди должны расти, развиваться, выбирать правильный путь. Он многое знал про меня. У вас же сводного брата репрессировали, невесту в лагере сгноили не за что, хорошо что вы браком сочетаться не успели. В этой стране все когда-то попадут в жернова. Вас обязательно возьмут. Вы офицер СМЕРШа, а контрразведка во многие тайны посвящена, в том числе и о сильных мира сего. В общем, убедил меня этот парень. Сам понимаешь, что он прав. С тех пор и началось. Позавчера ты нам двадцать минут дал подготовиться перед отправкой на аэродром, так я успел связному пареньку с чешским именем передать бумажку, написал, где находится Шломберг и почему он не прибыл на место назначения. Кстати, цени командир, одно из моих условий: вся наша группа не должна пострадать.

Янки перекликались, забрасывали за спины автоматы Томпсона, их оказалось около дюжины и лодки были вместительные. Четверо держали плав средства, чтобы не унесло течением, остальные начали загружаться. Взгляд Коломийца задержался на этой картине, ласкающий душу. Но боковое зрение работало. Дёрнулся Марецкий, успел подпрыгнуть, чтобы броситься на предателя, Коломиец среагировал мгновенно: ударил его прикладом по виску, Марецкий охнул, упал на колени.

- Андрюха, вот на хрена, скажи на милость? - заявил капитан. - Хочешь пострадать? Русского языка не понимаешь? Предупреждаю, если ещё кто-то дёрнется, - он резко повернулся, навёл автомат на Зимина.

Тот сделал миролюбивую физиономию, показал пустые руки. Этого мгновения хватило, чтобы вскинулся Брагин: до автомата было далеко, до Коломийца ещё дальше. Майор бросился к дереву, произрастающему на обрыве и в тот момент, когда Коломиец возмущённо закричал, уже падал вниз, хватаясь за верёвку, привязанную к стволу. Простучала очередь – мимо. Брагину потребовались титанические усилия, чтобы удержаться на весу, он это сделал, хотя рывок был страшный. Последовал удар всем корпусом об отвесную стену, он выдержал его, не разжал руки. Грязно ругаясь, Коломиец подошёл к обрыву, перегнулся. Влад схватил его за ногу, за мгновение до выстрела дёрнул на себя - очередь вышла смазанная, пули ушли в небо.

Недовольна закричали американцы, находящиеся на середине реки - на подобное они не подписывались. Коломиец испуганно вскрикнул, нога его соскользнула с обрыва, оба рухнули, мир завертелся, высота была приличная. Влад не знал как ему удалось извернуться в полёте. Очевидно он очень хотел жить, увидел перед броском бледнок женское лицо и пожелал его поцеловать. Коломиец рухнул первым, Брагин повалился на него - удар был суровый, но в общем-то не смертельный. Влад даже сознание не потерял, майор плохо помнил как поднимался, шатался, куда-то брёл. Предатель лежал, раскинув руки со сломанным позвоночником и дыркой в затылке. Эта тема кажется была закрыта.

- Товарищ майор, привяжите к поясу верёвку! - заорал на обрыве Зацепин.

Влад что-то привязывал, но плохо соображал, успел ещё подумать: на узел или на бантик. Земля ушла из под ног, острая боль пронзила поясницу, но майор терпел. Если уж вынес всё предыдущее, то это просто райское наслаждение. Боевые друзья вытягивали его, как гигантскую рыбину из полыньи. В этом и участвовали все кто выжил, включая искалеченного Богуславского. Майор лежал в изнеможении на животе, Ханна гладила его по голове, обнимала, тряслась в рыданиях. «Возможно и нет у нас будущего, но настоящее, кажется, начинает вырисовываться», - подумал Влад.

Американские солдаты подплыли к берегу, вытащили лодки на камни. Взмыли в небо строенные крюки, привязанные к верёвочным лестницам. По ним янки взобрались на обрыв. Особо важные персоны валялись там же, где и раньше, но теперь между ними и обрывом стояла горстка оборванных людей, вооруженных автоматами. Их было шестеро против двенадцати, но какое это имело значение.

Американцы озадачились, сделали несколько шагов, встали, начали переговариваться между собой. Автоматы они не снимали, узнали советскую форму, пусть даже оборванную и грязную. Раздвинув подчинённых, вышел вперёд офицер, что-то сказал. В английском языке советские контрразведчики были несильны, равнодушно пожали плечами. Офицер кивнул на Шломберга и Хрусталева, снова произнёс какую-то тираду. Брагин покачал головой и показал ему удостоверение - золотые буквы на красном фоне, возможно, что-то говорили американцу . О недовольно поморщился, бросил через плечо пару слов своим солдатам, несколько человек сняли автоматы. Зимин передёрнул затвор.

- Спокойствие, братцы, - пробормотал Брагин.

Американцы жадно поедали глазами горстку русских, они не хотели воевать с ними, но офицер получил недвусмысленный приказ, исходящий, возможно, с самого верха. Усилилось напряжение, подрагивали автоматы в руках, никто не хотел воевать и уступать. Психологическое противостояние продолжалось несколько минут. На советской стороне никто не шевелился, офицер колебался, боялся отдать приказ.

ПО-2 появился очень кстати, он выбрался из за далёких скал на юге и с пронзительным треском подлетел к реке. На фюзеляже переливались красные звёзды самолётик прошёл на малой высоте, над почтенным собранием, пилот перегнулся через борт, с интересом всматриваясь вниз. Высота была небольшая, он всё видел. На лицо американского офицера улеглась мрачная тень, какое-то время он кусал губы, взвешивал все за и против, потом решился: отдал Брагину честь. Майор кивнул, дескать принимается, до новых встреч. Последовала команда, американцы устремились вниз по своим лестницам, одну забрали с собой, другая осталась на месте, они расселись по лодкам, оттолкнулись вёслами от берега.

Люди продолжали стоять на обрыве, их словно в копали там. Лодки с американскими военными отплыли от берега, гребцы налегли на весла. Страдальческий застонал Шломберг, снова пролетел ПО-2, покачал крыльями, мол ждите, никто не возражал. О том, как в такую даль доберётся подмога люди старались не думать.

- Эх, уважаю, - протянул Богуславский.

- Чего стоим? - спросил Брагин.

- Не знаю, - отозвался Зацепин. – Понравилось.

- Может сядем? - предложил пилот. - Ей богу, не могу уже.

- Да ради бога, Никита Сергеевич! - Влад пожал плечами. - Вас никто и не заставлял тут стоять.