Хелен покинула кафе такая же задумчивая и прошла в парк через кованые железные ворота. Проходя мимо таблички «Лоточная торговля мороженым в парке запрещена», вдруг, словно наяву, услышала, как Тео читает Джезу надпись.

— А что значит «лоточная»? — спросил тогда ее племянник.

— Вот именно! — ответил сын. — Зачем употреблять такие бредовые слова?

Они бежали по дорожке рядом с Хелен, перепасовывались камешком, словно футбольным мячом, и выстреливали шутки насчет устаревших слов, которые пишут на табличках, вероятно рассчитывая на то, что их никто не поймет.

— Для таких, как я, — смеялся Джез, который был дислексиком.

— Ага! — подхватил Барни. — Для тебя будет персональная табличка: «Музыкантам в состоянии алкогольного опьянения вход воспрещен», и пойдешь ты, солнцем палимый, обратно, бренча на своей гитаре!

Между ее сыновьями и Джезом никогда не было даже намека на враждебность. Они словно обитали в добром мире мужского братства: то и дело подтрунивали друг над дружкой, вместе гуляли, вместе ходили на концерты разных групп, — и мир этот не сильно поменялся с детских лет.

Хелен подошла к подножию холма — и тут проснулся ее мобильный. Звонила Алисия.

— Надо поговорить. Кажется, я нашла ниточку.

— Где ты?

— За территорией университета. На дорожке, что ведет к реке. Можете приехать? Я тогда прямо на месте покажу, где нашла это.

Хелен замялась. Она собиралась домой — принять ванну и выпить. Но поездка к Алисии — это возможность сделать что-то конструктивное.

— Я сейчас в парке. Еду к тебе. Жди.

Алисия сидела на скамейке, задумчиво глядя на реку. Был прилив, и вода плескалась всего в нескольких футах от верха стены. Начинало темнеть, зажигались огни: желтые вдоль дорожки и россыпь красных, белых да синих — на обоих берегах. Алисия подняла взгляд на Хелен и протянула на ладони крохотный неровный кусочек картона.

— Что это? — Хелен опустилась на скамью рядом с девушкой, заметив, каким холодным было сиденье.

— Косяк. Джеза. Нашла его на дорожке, вон там. — Алисия жестом показала справа от себя. — Сразу за электростанцией.

Хелен посмотрела в указанном направлении. На востоке река казалась черной, бездонной, еще более угрожающей в зреющих сумерках. В другом направлении, у города, она все еще отражала последний свет серебристого заката.

— Почему ты решила, что это — Джеза?

— Он из клочка билета с рок-тусовки, на которую Джез ходил. Уверена. Я узнала этот билет. Мы крутили косяки в ночь перед пятницей, когда он исчез. А покурить не успели, потому что вы пришли.

— Я?

— Ну да… Решили, что вам это не понравится.

— И сегодня ты нашла его здесь?

— Да. Джез вышел из вашего дома в пятницу, чтобы встретиться со мной в туннеле. Пошел этим путем. Вниз с холма, мимо паба «Катти Сарк», а потом по аллее. Вход в пешеходный туннель как раз там. — Алисия указала подбородком налево. — Я решила поискать сама. Потому что другие ищут кое-как.

Хелен сомневалась, что это окурок племянника. Она подозревала, что Алисии очень надо было верить, что мальчик попал в какую-то историю, и находка дарила ей надежду. Хелен не думала, что пойдет по этому ложному следу, но в то же время не могла упустить даже такой мелочи, как и говорили полицейские.

— Выходит, ты нашла его около Сони?

— Сони?

— Соня — моя подруга. Джез собирался попросить у нее диск с музыкой. Вон там ее дом, правда с этой стороны электростанции. Он, наверное, шел к ней, когда бросил окурок.

— Что же нам делать?

— Давай для начала пойдем обратно. Покажешь место, где нашла косяк.

Они поднялись со скамьи и поспешили в темноту по дорожке вдоль реки. Плеск воды о стену заставлял Хелен дрожать. Тени подпорок железных перил и уродливые тени их самих смутно маячили впереди, внезапно исчезая всякий раз, когда женщины ступали в желтые круги света фонарей. Они миновали паб, прошли вдоль по аллее. Дом Сони стоял неосвещенный, даже снаружи. Дорожка, что пряталась в тени, казалась жутковато тихой и необжитой по сравнению с залитым светом «О-2» над излучиной реки и белыми огнями Кэнэри-Уорфа на другом берегу. Дальше они пошли по пешеходной дорожке к электростанции, серой махиной нависавшей над ними. Под угольным причалом Алисия остановилась.

— Здесь, — показала на землю у стены. — Именно тут я его нашла.

Ветер приподнимал, шевелил что-то большое в черном сооружении над ними; оно било и гремело, и Хелен почувствовала, как отчетливо в груди шевельнулась тревога.

— Пойдем отсюда. По крайней мере, — не желая пугать Алисию, добавила Хелен, — теперь мы знаем, что он был здесь. Пойдем поищем тепленькое местечко, где можно посидеть и обсудить дальнейшие действия.

Воскресенье

Соня

Уже почти стемнело. Я возвращаюсь от матери. Вдоль берегов мигают огни.

Выгружаю кресло, закатываю его в гараж, отпираю внутренние двери, закатываю его за них. Джез лежит на спине неподвижно, руки привязаны над головой. Покрыт потом, очень бледный.

— Мы возвращаемся в музыкальную комнату, где я позабочусь о тебе как следует, — объявляю парню.

Он пристально смотрит на меня. Но не реагирует. Лицо осунулось, губы кажутся сухими и синеватыми. Мальчик что-то бессвязно бормочет, потом закрывает глаза.

— Ты нездоров, — говорю я. — Нам нужно перебраться в место покомфортнее. Давай просто сползи в кресло, а я тебя дотолкаю до дома.

Кухонными ножницами, которые принесла в кармане, срезаю скотч с рук и ног парня, сталкиваю его ноги с кровати так, чтобы он сразу сел. Поддерживаю юнцу спину. Кое-как общими усилиями мы с Джезом умудряемся усадить его в кресло. Накидываю на него сзади анорак Грега, убеждаюсь, что капюшон закрывает голову, а потом еще кутаю мальчика в одеяла. Чтобы парень не попытался убежать, хоть он слишком для этого слаб, заматываю скотчем его руки и ноги. Я бы и рот ему заткнула кляпом — на случай, если вдруг кто-то остановится и попытается заговорить с мальчиком, но боюсь, что он не сможет дышать носом. Юноша и так уже кашляет и хрипит. Вместо этого я прикрываю Джезу лицо, спустив низко на лоб капюшон и замотав голову шарфом так, чтобы тот не сдавливал нос. Когда заканчиваю приготовления, видны только его глаза. Я отчаянно тороплюсь привезти Джеза домой и начать выхаживать.

Сажусь на корточки у дверей гаража, со скрипом приоткрываю их и осматриваю открывшийся участок аллеи.

Жду, пока не пройдет шумная компания подвыпивших девиц на звонких каблучках и заметно качающихся парней. Вот они исчезают вдалеке, их разговор постепенно стихает. Снова шаги, мягкие голоса. Беседуют две женщины. Щурясь, вглядываюсь в щель в проеме двери и едва не ахаю. Одна из них похожа на Хелен… Нет, это точно Хелен! Что она здесь делает? С ней какая-то стройная дама, чье лицо в сумерках не разглядеть. Тяну на себя дверь, закрываю, сижу за ней на корточках, пытаясь выровнять дыхание. Через несколько минут снова приоткрываю скрипящую дверь.