же погнал меня на полосу препятствий, предупредив, что на этот раз легко не будет, глумливо так при этом улыбнувшись. И действительно, по всей полосе были расставлены «волкодавы», и отрывались они на мне всеми доступными способами — ураганный ветер сменялся ледяными иглами и глыбами, земля уходила из-под ног и тут же вырастала в стену, которую приходилось пробивать, огненные плети хлестали со всех сторон, смерчи кружили вокруг всю дистанцию, рассыпаясь на части, ударившись о мой ментальный доспех, но потом появлялись вновь, норовя «укусить» побольнее. Особенно сильно заверещала чуйка в конце полосы, когда я приблизился к трубе — из нее с диким воем вырывался огонь, подпитываемый ветром. Даже на расстоянии чувствовался жар, несмотря на мою защиту.

«Это не труба, а газовая турбина какая-то, получается!» — успел подумать я, прикрыл лицо руками (психология, никуда от нее не денешься) и побежал навстречу огню. Ощущения внутри трубы были, скажем прямо, не из приятных. Даже сквозь мою защиту было очень жарко. В какой-то момент мелькнула подлая мыслишка — не получить бы ожогов, температура внутри трубы явно быстро росла, но усилием воли я взял себя в руки и продолжил двигаться вперед как можно быстрее. Двигался я на темпе, но, несмотря на это, моя скорость была невелика — встречный поток огненной лавы был очень силен, он сбивал с ног и мешал двигаться дальше. Кислорода стало не хватать, появились первые признаки усталости. Но, когда я почувствовал четырех «противников», стоящих около выхода из трубы, открылось второе дыхание. Я был зол, очень зол! Хотелось к ним потянуться и проверить их ментальный доспех на прочность за то, что устроили мне в этой трубе настоящий ад, но я себя сдержал и решил действовать проверенными способами. Выскочив из трубы и оказавшись перед «волкодавами», я, продолжая двигаться на темпе, особо сдерживаться не стал и ударил каждого по разу в половину силы в грудь, от чего их снесло как кегли. Задерживаться возле них не стал и побежал дальше, заканчивать прохождение полосы препятствий.

На финише меня ждал полковник Орлов.

— Вы их не сильно? — мотнул он головой мне за спину.

Я повернулся и увидел, как около четырех «тел» суетятся другие «волкодавы».

— Пойдемте, полюбуемся на дело ваших рук, курсант, — хмуро сказал мне полковник и зашагал к выходу из трубы.

Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

С «жертв моего гнева» уже сняли шлемы и маски. К моему удивлению, среди этих четверых оказались Смолов и Пасек, которые мутными глазами водили по окружающим и пытались понять, что же с ними произошло. Что характерно, мне их совершенно не было жалко.

— Все признаки травматического шока, господин полковник, — выпрямился и отчитался один из «волкодавов». — Скоро должны прийти в себя.

Орлов посмотрел на начавших ворочаться, но еще ничего не соображающих «волкодавов» и приказал:

— Оставьте с ними кого-нибудь. Остальные за мной!

Мы выстроились в колонну по два и пошли за полковником. Всю дорогу, которая заняла минут десять, я чувствовал настороженные взгляды моих «коллег». Наконец мы пришли на очередную поляну, но меньшего размера, чем основной полигон, на которой стояло несколько зданий разной этажности с голыми проемами под двери и окна. Дождавшись, пока мы перед ним выстроимся, Орлов скомандовал:

— Все, кроме Пожарского, знают, что надо делать. Приступить!

Больше двадцати человек сорвались с места и в хорошем темпе рванули в здание.

— Курсант, задача проста и незатейлива! — начал мне объяснять полковник. — Заходите в здание и «принимаете» всех «злодеев». Это называется «зачистка», в лицее вам должны были объяснять суть этого мероприятия. — Он вопросительно посмотрел на меня, на что я кивнул. — Только все это будет проходить в упрощенном варианте — никого выводить не надо, хватит условного задержания. Считайте, что за вами идет основная группа, которая и будет выводить «злодеев» из здания. Задача ясна?

— Да, господин полковник! — вытянулся я.

— И еще, Алексей Александрович! — пристально посмотрел на меня Орлов. — Не надо никого калечить.

— Да, господин полковник! — продолжал тянуться я.

— Я пойду за вами, внимания на меня не обращать! Пошел!

Я на темпе рванул в здание, чувствуя присутствие полковника за спиной. Злость после трубы отпустила, но до конца не ушла, а поэтому действовать я начал жестко: первых троих, обнаруженных мной в одной из комнат недалеко от входа, я просто забил за несколько секунд ударами в четверть силы, не обращая внимания на их попытки сопротивления, и оставил лежать шевелящиеся тела у одной из бетонных стен, в прочности которых убедился — очень уж славно в них врезались и сползали вниз «злодеи». Полковник стоял все это время в дверном проеме и наблюдал за картиной избиения своих подчиненных, но не вмешивался. В следующем помещении все повторилось как под копирку, единственное, «злодеев» было четверо. Мне начинала нравиться тренировка по «зачистке» здания — все передвижения ограничены, бегать ни за кем не надо, болевые для «волкодавов» тоже не нужны — бей да бей себе в удовольствие. Единственный затык со мной произошел на втором этаже здания, в одной из последних комнат — там меня встретили оставшиеся, по моим подсчетам, три «злодея», один из которых миниатюрной фигурой очень напоминал Вику Вяземскую. Рука у меня на нее не поднялась, хотя двое наших «коллег» уже лежали на бетонном полу. Девушка не растерялась и, пользуясь своей безнаказанностью, стала меня «бить» руками и ногами, шипя от боли в отбитых конечностях. Конец всему этому положила фраза, брошенная Ведьмой:

— Что, князь, ручки об девку боишься замарать?

Все, терпение закончилось. Я схватил ее рукой за шею, притянул к себе и прошипел, еле сдерживая себя:

— Лежать!

Вика взвизгнула и обмякла. Я отпустил ее шею, и девушка кулем сползла к моим ногам. Заверещала чуйка, и мне с трудом удалось заблокировать удар чьей-то ноги. Увернувшись от руки, я ударил в ответ в те же четверть силы. Мой противник только хекнул и ударил мне коленом в живот. Так сильно во взрослой жизни меня еще не били — как кувалдой со всего размаха. Но все равно, в детстве, на тренировках с делориевыми наручниками, мне доставалось и сильнее. Мой локоть, теперь уже в половину силы, удачно врезается в солнечное сплетение